Медленно капала вода. Капля за каплей - звучно ударяясь о фаянс, собираясь в тонкие струйки и стекая в водосток. Ирис провожала глазами каждую новую каплю, поднимая ресницы вверх и вновь опуская их вниз.
Больше смотреть было, в общем-то, некуда.
Прошло бесконечное количество времени. Один нескончаемый день за другим - здесь не было окон, а тусклый свет потолочных лампочек в коридоре не гас, и сколько именно дней сменилось, она не знала. И Шон не знал. А те, кто приходил к ним, ничего не говорили.

Поначалу, когда Ирис только пришла в себя, оклемавшись от странного наркотика, вколотого Симоном, она успела исследовать каждый угол в своей странной камере, до последней плитки в полу. Она трясла решетку, рвалась и ругалась всеми матами, которые только смогла вспомнить. Она угрожала собственным именем и пыталась спровоцировать непримечательного тюремщика хоть на какую-нибудь ответную реакцию. Она отпинывала поднос с едой, приносимый невозмутимым мрачным мужиком в белом халате, и перестала лишь тогда, когда поняла, что больше ничего другого не будет, а голод становится нестерпимым. Тогда вкус еды перестал казаться противным и слишком резким, будто в кашу и бульон добавили слишком много специй.
Столько их обычно добавляют, чтобы скрыть... что?
Она не помнила, когда перестала спрашивать себя об этом.
Через несколько дней Ирис просто безропотно съедала все, что приносили, и продолжала сидеть у решетки, распластав по полу несворачиваемые крылья, в тщетной попытке расковырять замок ложкой или ногтями.
Сил становилось все меньше, и вскоре рваться и орать тоже стало бессмысленно. После нескольких шагов по камере или десяти минут сидения у двери хотелось лечь и не двигаться, восстанавливая силы.
С ней не разговаривали. На ее вопросы не отвечали. Шон сидел, судя по всему, в соседней камере, но отвечал односложно и тихо - не то не видел смысла, не то ему слишком сильно досталось. Он не пояснял, насколько, и Ирис боялась худшего.
О том, что произошло в Кроухолте, она старалась не вспоминать, но каждый раз, как голова касалась подушки, а сознание проваливалось в сон, чудовищная бойня возвращалась. Она видела охваченные эйфорией, безумные лица жителей деревни, слышала предсмертные вопли убитых девчонок, вдыхала запах свежей крови и чувствовала ее вкус. И каждый раз после того, как кошмар исчезал, наваждение было настолько сильным, а желание испытать ту непередаваемую легкость - настолько нестерпимым, что Ирис грызла собственные ногти, с которых давно облетел лак, и даже пальцы, побледневшие и похудевшие за время заключения.
Она не хотела думать о том, что участвовала в этой вакханалии, и даже получала от этого удовольствие. Не хотела в это верить и это признавать. Вместо заляпанной засохшей кровью полупрозрачной рубашки, в которой ее сюда притащили, Ирис выдали нечто вроде больничной пижамы - светло-голубую футболку и свободные брюки - и хотя бы от этого напоминания она была избавлена, но все равно воспоминания были слишком реальными, чтобы от них можно было так просто отмахнуться.
Кем она стала? Кем стали они с Шоном?
Она не знала, чего ждет, и на что рассчитывает. Если это больница или лаборатория - рано или поздно им должны будут что-то рассказать. Наверное, этого Ирис и ждала.

Она дождалась уже тогда, когда окончательно запуталась в том, сколько дней прошло. Как раз тогда, когда из развлечений оставалось только следить за каплями воды в раковине, к ним пришел неожиданный посетитель.
- Симон... - Ирис приподняла голову с подушки, почувствовав на себе пристальный взгляд. Облизнула пересохшие губы, неловко скатилась с койки и рванулась к решетке. Ноги затекли от долгой неподвижности. - Сука!.. Какая же ты сволочь! Сейчас же выпусти нас, урод!
Молодой доктор - теперь уже без клыков, крыльев и хвоста - медленно покачал головой. На бледном лице застыло искреннее сожаление.
- Простите, - он кивнул сопровождавшему его неразговорчивому мужику, тому самому, что приносил пленникам еду, и тот поставил около Кревана раскладной стульчик и ушел, шаркая ботинками по полу. На Симоне был белый халат, на кончике носа - очки без оправы. Он подвинул стульчик и сел ровно между их с Шоном камерами, так, чтобы в равной степени видеть обоих. - Мне жаль, что все так вышло. Правда, жаль. Я убедил их, чтобы вам не причиняли вреда за то, что вы там устроили, но...
- Убедил?! - Ирис повысила голос и тут же закашлялась. - Да вы все долбаные психи! Вы... вы людей убили и похитили нас с Шоном! Где мы, мать твою гребанную?!
Симон сжал губы и вместо ответа повернул голову к Шону.
- Шон? Как ты себя чувствуешь? Восстановился?
[icon]http://sh.uploads.ru/1n0HT.png[/icon]

Отредактировано Ирис МакКензи (30-06-2017 13:39:26)

- Он льет нам полное дерьмо, Шон, - Ирис прижалась к решетке. Ее терпения слушать рассказ молодого врача надолго не хватило. - Хватит! Что бы они тут ни творили, я не желаю в этом участвовать! Мы нашли вашу гребаную деревню, потому что сюда вели все следы убийства моего отца. Возможно вы, долбаные извращенцы, его и убили. Я же... черт, я же видела, что от него осталось! - она прижала руки к губам, справляясь с собой. - Твою мать, хватит сказок!
- Успокойся, Ирис, - Симон с сожалением посмотрел на девушку. - Я к этому и подвожу, если ты не будешь перебивать меня. Твой отец прекрасно знал все это. И понимал, как никто - он был старым демоном, видевшим много войн, и хотел большего, чем просто безумие под луной раз в полгода. Он появился здесь лет десять назад, вместе с Этингером и многими другими, кто так же, как и он, в разное время открывал для себя секрет Кроухолта. И вместе они построили этот исследовательский центр, где мы, - он обвел рукой пространство вокруг себя, - сейчас и находимся. - Здесь мы изучаем природу Существ и природу Третьей Дороги. Мы хотим... я хочу понять, как противостоять пагубному влиянию Дороги, и как отстраниться от безумия, которое она дает, оставив все достоинства - силу, долголетие, свободу. Бессмертие. Именно им интересовался Джон МакКензи.
Ирис замолкла, невольно вспомнив странные символы на полях отсканированной книги.
- Бессмертие? Через эту вашу долбаную Дорогу?
- Не только, хотя она является ключом, - воодушевился Симон. - Мы разработали вакцину... сыворотку, которая обостряет ощущения Третьей Дороги, усиливает Сущность и ее влияние. Вы сейчас не можете убрать крылья, поскольку такое огромное количество энергии вам не поглотить и не израсходовать. Мы нашли способ, как обращать эту энергию себе во благо. Мы... да, по сути, мы нашли, как сделать из Существа - СверхСущество! Именно это искал здесь твой отец, он финансировал наш центр, лично наблюдал за ходом экспериментов. Он хотел, чтобы ты оказалась здесь, когда немного повзрослеешь и наберешься опыта. Да возможно он и сам хотел, чтобы ты приняла это...
- Приняла ваши чертовы изобретения? Я что, больная?!
- Да вы уже пробовали сыворотку. Той ночью. Недаром же вы оба почувствовали энергию Дороги с такой силой. Честно говоря, я был восхищен, результаты были просто потрясающими! Гораздо лучше, чем у всех, кто принимал сыворотку до сих пор. Правда, не совсем такими, как я ожидал. Именно этого я и хочу: помогите мне изучить все свойства моего изобретения. Возможно это - ключ к тому, чтобы сделать Существ бессмертными, могущественными... и при этом полностью контролирующими себя!
Глаза Симона, до этого спокойного и печального, теперь горели лихорадочным огнем, на бледных щеках вспыхнули красные пятна.
- Так и знал, что здесь нечисто, - отозвался Шон, но говорил он это скорее сам себе. Так вот значит, почему ему так хреново, и лучше не становится. В следующий раз он даст в морду врачу, как только тот сунется близко со своими шприцами. – И все же я не понимаю тебя, Симон, в чем и как нам предлагаешь участвовать? Если ты хочешь на что-то подписать, то уж потрудись, объясни. Мы не ученые и не ясновидцы – с полуслова не читаем твои мысли.
- О, я предложил несколько этапов, - все с тем же воодушевлением продолжил Симон, ошибочно принявший вопросы демона за заинтересованность. - Сперва - курс сыворотки. Регулярный прием усилит регенерацию, улучшит чувствительность к энергиям Третьей Дороги, позволит перестроить организм. Затем - некоторое время на усвоение. Я буду следить за перестройкой, записывать показатели и не допущу побочные эффекты. У меня есть несколько Существ, которые принимают мое лекарство, но их недостаточно, к тому же вы - чистокровные демоны в нескольких поколениях, и при этом не коренные обитатели Кроухолта. Возможно, именно вас нам не хватало для чистоты эксперимента...
- Пошел. Ты. В жопу, - перебила его Ирис, устало опустившись на пол возле решетки. - Я не стану ни в чем участвовать. Я не верю ни тебе, ни прочим уродам из этой вашей лаборатории. Я хочу выйти! А еще хочу начистить морды тем уродам, что убили моего отца. Его ведь убили из-за этого места, не так ли? Кто-то из твоих уродских подопытных, Симон, я его видела. Возможно, ты и приказал это сделать? Почему? За что?!
- Я не приказывал этого, - Симон опустил глаза, уставившись на свои длинные, сцепленные на коленях пальцы. - И не хотел этого. Твой отец был моим единомышленником и многое сделал для моего опыта, хотя и преследовал свои цели. Я его не убивал.
- Тогда кто?!
Молодой врач промолчал.
- Вы же понимаете, что я не могу теперь так просто вас отпустить, - наконец, сказал он вместо прямого ответа. - После того, сколько вы знаете и сколько вы видели, после того, скольких из нас убили... Вы оба мне... очень симпатичны, и я понимаю ваши чувства, но есть то, что выше моих или ваших желаний. Я все еще надеюсь, что мы можем понять друг друга, - он вскинул глаза на Ирис, затем перевел взгляд на Шона, - и прийти к разумному соглашению.
- А если я предложу отпустить Ирис? Она уедет, позвонит из Дублина, что все хорошо, и тогда я поучаствую в том, что ты затеваешь? – Коннолли лихорадочно перебирал в мыслях варианты своих действий, но все они проигрывали с логикой – как выбраться и остаться в живых, он не знал, но если отпустят Ирис, он хотя бы потом сможет что-то предпринять более рискованное, зная, что чужая жизнь его не приковывает ни к каким соглашениям.
- Я не могу, - Симон покачал головой, упреждая открывшую было в возмущении рот Ирис. - Она уже забралась так далеко, она сильная и упорная. И она слишком на нас зла. Она не даст нам спокойно завершить эксперимент, приведет сюда весь Дом...
- Конечно приведу, ты, хвостатый ублюдок! - прорычала Ирис, слишком взбешенная, чтобы хотя бы попытаться притвориться лояльной. - Вы! Вы здесь убили моего отца! О какой помощи вам может идти речь?!
- Ты сам видишь, - Симон развел руками, не сводя глаз с Шона. - Для нас всех было бы лучше, если бы вы двое успокоились и добровольно согласились мне помочь.
Коннолли покачал головой:
- Знаешь, это могло бы стать единственной причиной, по которой я согласился участвовать в вашем безумии, но если так, то нет, - ему надоело играть и притворяться, выпытывая у Симона планы на их с Ирис будущее. То, что он узнал, только подтвердило самые худшие опасения. – Вали отсюда, Симон. Катись на хер со своими экспериментами, ни в чем помогать я вам не собираюсь.
Он отсалютовал Кревану и завалился обратно на кровать, давая понять, что разговор окончен и больше от него ответов можно не ждать. Убьет так убьет, в конце концов, это было неизбежно, и сейчас Коннолли лицемерно пытался немножко поиграть в героя, убеждая себя, что ему плевать.
- Мне очень жаль, что добровольного сотрудничества не вышло, - Симон вздохнул. - Я не в силах решать все один, но, поверьте, и так пытаюсь облегчить вам жизнь, насколько могу. Я дам вам время подумать... немного. Если вам чего-то не хватает, или чего-нибудь нужно, жарко или холодно, или хочется есть - скажите мне, я все устрою.
- Мне прокладки нужны, гребаный ты урод, - прошипела Ирис, - и чтоб ты сдох за то, что мне приходится у тебя их выпрашивать! Об этом-то ты хоть знаешь, или вы в своем чертовом средневековье погрязли по самые яйца?!
Симон впервые за весь разговор слегка смутился. Кашлянул и вновь нервно протер очки.
- Конечно... все тебе принесут. Постарайтесь отдохнуть, - он поднялся и направился к  дверям, невидимым в конце коридора из камер заключенных. - У нас впереди очень много работы.
[icon]http://sh.uploads.ru/1n0HT.png[/icon]

- Не ори, а то почищу тебе зубы, - хохотнул тот, что держал Коннолли за руки и застегивая ему на  запястьях наручники. Второй, тем временем, открыл решетчатую дверь Ирис. Демоница вышла сама, не дожидаясь, пока ее скрутят, но, увидев Шона, остановилась.
- Да вы охренели?! Что вы с ним сделали?
- Спокойно, детка, - второй "близнец" положил Ирис на плечи тяжелые лапы. - Не дергайтесь, и ничего вам не будет.
Доктор, молча наблюдавший за обоими демонами, нетерпеливо фыркнул.
- Хватит болтать, работать надо! - он первым прошел по коридору, пока пленников, несильно подгоняя, тащили следом.
Коридор оказался длиннее, чем они думали, сидя в клетках. И таких камер, как у них, там тоже было больше - Ирис насчитала около двадцати штук, из которых почти все были пустыми. Лишь в одной, у самого выхода, кто-то шевельнулся при их приближении, но почти мгновенно спрятался подальше от света.
За железной дверью лаборатория представляла собой все те же плиточные стены и несколько дверей по обе стороны прохода. Что-то негромко потрескивало и гудело - казалось, мерный электрический звук издавало само здание, поскольку определить его источник не выходило. Пахло химией, которой обрабатывали поверхности, и еще чем-то, слабо похожим на запах озона. Тяжелые крылья, давившие на плечи, с тихим шорохом волочились по чисто вымытому полу.
- Сюда, - доктор толкнул одну из дверей, пропустил вперед обоих амбалов и демонов, после чего захлопнул закрывшуюся на магнитный замок створку за собой.
Большую комнату, где они оказались, разделяла на две половины стена из толстого прозрачного стекла. На одной половине - ярко освещенной - громоздились попискивающие и мигающие лампочками приборы, тянулись змеиные клубки проводов, громоздилась широкая кушетка, похожая на операционный стол. На другой - погруженной в полумрак - стояло несколько столов, обычных офисных стульев и ноутбуков.
- Наконец-то вы оба здесь, - Симон, бодрый и собранный, поднял голову от одного из ноутов. - Как вы себя чувствуете? Получше?
Доктор, успевший получить от Коннолли по физиономии, возмущенно фыркнул.
- Давно не виделись, чтобы в нашем состоянии что-то изменилось? – Шон попробовал дернуться, но держали его крепко. – Но, впрочем, изменилось, - он, криво улыбнувшись, посмотрел на Симона, и затем кивнул в сторону неудачливого доктора. – Ваш товарищ стал немножко красивее на морду лица. 
- Шон, я же пытаюсь по-доброму, - вздохнул Симон и коротко кивнул в сторону освещенной половины комнаты. - Ладно, как хочешь. Давайте с него, - последнее относилось уже к амбалам, которые перетащили Коннолли к кушетке посередине комнаты.
- Что вы собираетесь делать? - Ирис, почувствовав, что ее не держат, рванулась к Кревану, но подбитый Шоном доктор - или, скорее, лаборант, судя по его незначительной роли в происходящем, - вновь сграбастал демоницу за плечи, оттаскивая от Симона.
- Спокойно, - отозвался тот, не сводя глаз с того, как упирающегося Коннолли пытаются взгромоздить на кушетку.
Тяжелые крылья мешали, и один из амбалов, схватив за кончик крыла, с силой дернул вниз, заставляя демона потерять равновесие. Коннолли охнул, попутно умудрившись пнуть парня по колену, и на пол мимо кушетки рухнули они уже вместе. Были б свободны руки… но, увы, такого счастья Шон дождаться не мог, поэтому на кушетку его все же уложили, прочно пристегнув ремнями, чтобы не смог не только подняться, но даже просто дернуться.
Ирис, пытавшуюся добраться до Симона, угомонили с помощью одного из вернувшихся амбалов, застегнувшего на ее запястьях высвободившиеся наручники, толкнувшего демоницу в кресло и крепко удерживавшего ее там за плечи.
- Знаешь, что делает его реакцию такой уникальной? - спросил Симон у Ирис, переходя на другую сторону, в освещенную часть комнаты. Толстое стекло, тем не менее, отлично пропускало звуки, лишь слегка искажая голос. - Самосознание. У всех, кто принимал мой препарат в Кроухолте, значительно возрастали показатели агрессии, фиксировался всплеск адреналина, усиливались голод и желание, поднимался уровень регенерации - но при этом почти напрочь снижалась самоидентификация. Иными словами, то, что вы и видели: кровожадные монстры без проблеска памяти о том, кто они и что они в реальной жизни. Без обид, Ирис, но и у тебя значительно снизилась самоидентификация. А вот Шон полностью сохранил память и свои... так скажем, моральные установки. И это первый подобный случай за все шесть лет, что я занимаюсь этой проблемой. Понимаешь?
Ирис понимать не хотела, и Симон вопросительно взглянул на Шона.
- Смотри, какой я уникальный! Прямо на вес золота, – съязвил Коннолли, заметив, что на него обратили внимание. Что ж, пока он ругался с Симоном, Ирис хотя бы никто не трогал. – Я передумал. Давай договоримся: ты мне зарплату за участие в твоем безумии, а я буду реже бить твоих подчиненных. Идет?
Он попробовал повертеться, но ремни стягивали довольно крепко – пришлось признать, что развязать или даже ослабить их самостоятельно не получится. Плохо. Шон лихорадочно искал выход из того дерьма, в которое угодил, но в голову ни одна умная мысль не приходила – приходил бред, да и тот довольно печальный. Например, о том, что скоро у него тоже сорвет крышу, превратив в тупую тварь, жрущую девственниц за Кроухолтом. Одну из этого милого закрытого сообщества выродков!
- Я убью тебя, Симон! – пообещал он вслух. – В любом случае убью – стану одним из вас или нет. Если смогу освободиться, тебе точно не жить, учти это.
- Ты еще скажешь мне спасибо, - отозвался Симон, ножницами аккуратно разрезая "больничную" рубашку Шона. - За те способности, которые ты получишь, многие сами согласны были бы заплатить.
- Так давай найдем этих других! - быстро заговорила Ирис, пытаясь справиться с бешено колотящимся сердцем и волнами паники, периодически захлестывающими с головой. - Я буду... я согласна сама платить, из своего кармана. Я профинансирую твои исследования, только оставь его в покое!
- Не могу, хотя и рад слышать такое предложение, - Симон, все так же неспешно и деловито, смазал кожу на висках, шее и груди Коннолли каким-то гелем, прикрепил электроды и склонился над одним из попискивающих приборов, выставляя настройки. - Не переживай, я не допущу, чтобы он серьезно пострадал. И чтобы ты серьезно пострадала тоже. Хотя несколько... неприятные ощущения, увы, остаются. Мы две недели готовили ваш организм к этому препарату - с едой вам давали смесь успокоительного со слабым миорелаксантом, чтобы мышцы выдержали нагрузку. Шону пришлось вкалывать дополнительно, но, думаю, он уже готов. Ты же готов? - завершив настройки, Симон выдвинул ящик стола, вставил в длинный шприц ампулу и обработал спиртом кожу на предплечье Шона, готовя капельницу. - Может быть немного больно, но начнем с небольшой дозы.
С этими словами он ввел иглу.
[icon]http://sh.uploads.ru/1n0HT.png[/icon]

- Образцов... - Ирис вспомнила исковерканное жуткое существо, виденное мельком в доме, его оскаленные клыки и жажду крови, ощутимую даже на расстоянии. Бред. Безумие. Она не поверила Этингеру ни на миг - слишком уж удобно для Кроухолта складывалось все, что произошло с ее отцом. Слишком выгодно. Однако сейчас демоница уже в достаточной мере овладела собой, чтобы не бросаться вперед с кулаками и сделать вид, что верит в историю собеседника. - Я видела ваши образцы. Один из них пытался убить и меня тоже. И отец занимался всем этим? Он никогда мне не рассказывал об этом. Симон рассказывал, но все это выглядит сумасшествием! Чего вы добиваетесь? И чего хотите от меня? Если вы действительно уважали его и хотите добра - зачем нас держат здесь?!
- Слишком много вопросов разом. Давай по одному… Мы ищем потерянный рай, - Этингер грустно улыбнулся. – Правда-правда, и не надо скептически морщить носик. Джон, между прочим, верил в Третью Дорогу. Я бы мог тебе ее показать, если бы доверял, но пока ты, увы, не с нами. Твой отец все собирался объясниться, но побоялся, что ты ему не поверишь, а потому и откладывал разговор, выжидая время – мол, повзрослеешь, поумнеешь, и разговаривать станет легче. Он так и считал тебя ребенком, причем избалованным и непослушным.
Ирис набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, но выдохнула, не найдясь со словами. Здесь ей крыть было нечем. Она действительно вела себя, как избалованная стерва, в упор не замечая занятости отца в чем-то столь подозрительном и безумном. А ведь могла бы. Могла бы прежде понять, поговорить, возможно, даже отговорить...
Нет, не могла бы. Он не стал бы слушать.
Шон за стеклом лежал бессознательным телом, и Симон, склонившись над своими приборами, торопливо записывал показания пищащих датчиков. Ирис закусила губу и отвернулась оттуда, борясь с желанием вцепиться Этингеру ногтями в лицо. Не поможет.
- Тогда почему вы сейчас рассказываете это мне? Верите, что я изменилась? - она в упор уставилась на демона. У Этингера были темные, почти без блеска, глаза, и смотреть в них было жутко. - Может, и изменилась, но я не могу сочувствовать вашему делу, пока моего друга мучают у меня на глазах. Я готова сделать все, чего вы от меня хотите, если это прекратится.
- С чего ты взяла, что над ним кто-то издевается? – он лишь мельком глянул на стеклянную перегородку – все, что там происходило, Этингера волновало мало. - Несколько тестов его не убьют и даже вреда не причинят. Но я бы не хотел, чтобы это произошло с тобой – процедура все же неприятная. И этого может не произойти, если ты займешь место Джона. Как тебе такое предложение?
- Его место? - Ирис сжала скованные руки в замок. - Вам нужны деньги МакКензи? Или мое личное участие и заинтересованность?
- И то, и другое. Врать я не буду, - Этингер позволил себе чуть улыбнуться.
Она умолкла, лихорадочно просчитывая варианты. Этингер - не Симон. В нем не чувствовалось той фанатичной преданности делу, как в молодом враче, он куда больше походил на любого из типичных отцовских собеседников. И он вполне клевал на деньги.
А возможно и не только на деньги.
- Хорошо, - демоница приподняла руки и выразительно подергала короткую цепь. - Я согласна. Заплачу, сколько потребуется и... ознакомлюсь с вашими материалами подробнее.
- Вот и умничка, - Этингер заметно повеселел и протянул ей пластиковую папку с документами. – Я знал, что в семье МакКензи все же разумность преобладает. А поэтому наш юрист уже подготовил все необходимые документы. Тебе только нужно все подписать.
Он протянул Ирис авторучку и кивнул в сторону стола, где было удобнее разбираться с бумагами. Нахмурившись и стараясь не оглядываться на "рабочий кабинет" Симона, Ирис подошла к столу и склонилась над папками, перебирая их одну за другой. И оторопела.
- Это что, дарственная? - она подняла голову на Этингера. - На весь бизнес?!
- Согласись, ты все равно в нем не разбираешься, - кивнул демон. – И это хорошая цена, чтобы мы поверили в твою лояльность.
- То есть ты либо оставишь меня без гроша, либо... убьешь после того, как я все это подпишу, поскольку больше с меня драть будет нечего, - Ирис выронила ручку и сжала пальцами столешницу. Слегка улегшаяся было паника вновь подкатила к горлу, заставила вцепиться в воротник больничной рубашки.
- Никто  тебя не убьет. Ты получишь вполне нормальное жилье, а не ту камеру, в которой содержалась. Если мы убедимся, что ты с нами заодно, то к тебе вернутся и свобода передвижения, и часть доходов от бизнеса, - в голосе демона прозвучала сталь. – Что же насчет бизнеса, то мы очень долго помогали твоему отцу процветать, обеспечивая клиентами и выбивая льготы, чтобы он в свою очередь финансировал нас. Так что все справедливо.
Ирис постаралась дышать ровнее, вглядываясь в строчки договора. Абзац об обязательстве содержания Ирис МакКензи действительно был прописан в конце, но что он будет значить, если она так и не сможет выйти отсюда? Имя, на которое ей предлагалось отписать все деньги, было незнакомым - наверняка подставным. Они здесь все продумали, суки. Отдать бизнес? Этому делу отец посвятил всю жизнь - корпорация была его любимым детищем.
Хотя, возможно, всю жизнь Джон МакКензи все же служил другому делу. Этингер заготовил слишком мастерскую ловушку - выбора у нее не было. Ей бы немного времени и возможности хоть что-то придумать. Придумать, как спасти Шона. Как дать знать в Дом, что происходит у них практически под самым носом. Ей бы только выбраться, а остальное - это всего лишь деньги...
Руки мелко тряслись, когда Ирис вывела свою подпись на каждой странице договора. Перечитала, отодвинула от себя листы и подняла глаза на довольного демона.
- Теперь мы с вами заодно, мистер Этингер?
- Да, дорогая, - он поднялся, собрал бумаги, попутно проверяя подписи, и сложил их обратно в папку. – Ты сделала абсолютно правильный выбор! А сейчас самое лучшее - это пойти и отдохнуть. И не в камеру, как я уже и говорил. Тебя проводят, а я пока откланиваюсь. Думаю, на днях мы снова встретимся, и я покажу тебе то, ради чего мы работаем.
Этингер слегка кивнул, обозначив полупоклон в знак вежливости, и поспешил к выходу. Но у двери на мгновенье задержался, раздумывая, и все же свернул к Симону за стеклянную перегородку.
- Заканчивай со своими показательными выступлениями, - произнес он как можно тише и тронул ученого за плечо.
[icon]http://sh.uploads.ru/1n0HT.png[/icon]

Симон ответил не сразу - несколько секунд постоял молча, внимательно и с нескрываемым любопытством разглядывая Шона сквозь решетку. Затем кивнул самому себе, словно подтвердилось то, о чем он думал или подозревал.
     - Ирис в порядке. Она сейчас с Этингером. Мой коллега убедил ее сотрудничать, и пока вы оба не делаете глупостей, ничего страшного с ней не случится, - он говорил спокойным, ровным голосом, но длинные пальцы нетерпеливо, нервно постукивали по планшету, который Креван держал в руках. - Мне сказали, что ты отказываешься от пищи, выглядишь нездоровым. Шон, я же не зверь. Я не собираюсь замучить тебя до смерти, и тебе незачем вредить самому себе. Я не меньше тебя хочу, чтобы с тобой все было в порядке.
     - Вижу, как ты хочешь, чтобы все было в порядке, - рыкнул в ответ Коннолли, но тон посбавил, услышав про Ирис.
     Значит, она все же послушала его совет и прикинулась сочувствующей их идеям. Умная девочка - чуть больше свободы, чуть больше времени, немного терпения, и она найдет выход. В голове не было ни единой мысли, что ее показное предательство может быть чем-то иным, кроме как хорошей игрой. Слишком уж долго и близко Шон знал МакКензи.
     - Хочешь все же сделать из меня подобного вам ублюдка? Потрудиться придется. Жри сам свое сырое мясо, - он усмехнулся и склонил голову набок, наблюдая за реакцией Симона. Не то, чтобы от сырого мяса так уж воротило, нет, оно даже казалось приятным, как и свежая кровь, но здесь играли роль принципы - Шон вовсе не собирался так просто соглашаться на игру по чужим правилам. Симон и подобные ему должны были сидеть за решеткой. Или вообще не существовать, и второе, возможно, было бы даже более правильным.
     - Сейчас оно — именно то, что требуется твоему организму, - Симон нетерпеливо мотнул головой. — Именно такая пища отвечает твоим потребностям. Я знаю, что делаю, и я знаю, чего хочу получить. Поэтому постой спокойно...
     С этими словами он неожиданно взял и открыл решетчатую дверцу камеры, спокойно переступил порог и приблизился к демону.
     - У меня нет ни шприца, ни скальпеля, так что не дергайся, я хочу тебя осмотреть.
     - Я же убью тебя... - оторопел Коннолли,  не понимая, где подвох.
     - А ты уверен, что это хорошая мысль? - глаза Симона блестели странным блеском. Нервно шевелились пальцы, чуть раздувались ноздри - Креван и сам сегодня казался слегка не в себе. - Как-никак, у нас остается Ирис. И к тому же, я хорошо знаю, на что ты способен.
     - Да ну? - Шон, сжав пальцы в кулак, резко ударил его под дых и, скользнув за спину, крепко обхватил рукой под горло, норовя придушить. 
     Доктор захрипел (или зашипел?) и качнулся назад: он был легче Шона и ниже его ростом, да и физическая форма явно оставляла желать лучшего по сравнению с тренированным детективом. Быть может, он и не ожидал нападения прямо сейчас, но по каким-то причинам явно хотел этого - иначе не вошел бы в клетку к одичавшему демону.
     Он не стал цепляться за руки Шона, как это сделал бы человек, и пытаться оторвать его от себя. Вместо этого он резко взмахнул собственными руками - удлинившимися, обросшими перепонками и толстыми складками кожи между ними, превратившимися в крылья — обвил его под колени длинным и гибким хвостом, опрокидывая на спину и на плиточный пол, и сам повалился вместе с Коннолли.
     А затем впился своими острыми треугольными зубами в мелькнувшую перед его лицом руку Шона. Вроде бы совсем не сильно — зубы едва прокололи кожу до крови — но по руке от запястья до локтя закололо крохотными иголочками, мышцы обмякли.
     - Глупо... но я хотел посмотреть, сделаешь ты это или нет... - прохрипел Симон. Его дыхание пахло чем-то странным, вроде лакрицы и аниса, резким и травяным. - Миорелаксант, который ты принимал все это время... мой собственный яд.
     "Глупо..." - мысленно согласился Шон, понимая, что лоханулся.
     Он-то думал добраться с помощью Симона до Ирис, а надо было бить на убой - свернуть шею или размозжить кадык, да и все. Знал бы заранее про яд... Но откуда про него знать, если подумать? Неоткуда. И все же проигрывать становилось донельзя обидно: двигаться в итоге демон не мог - мышцы словно налились свинцом, приковав к полу. Дыхание замедлилось, зато сердце стучало, как очумелое, то и дело сбиваясь с ритма.
Коннолли попробовал донести до Кревана, какой же тот все-таки уебок, но вышло нечто нечленораздельное, и он оставил эту затею, сосредоточившись на том, чтобы на не задохнуться - воздух, тягучий и густой, давил на грудь все сильнее с каждой минутой. 
     Симон оторвал от своего горла его ослабевшую руку, поднялся, растирая шею. Глаза его удовлетворенно, воодушевленно блестели, словно только что завершился еще один, какой-то неведомый Коннолли эксперимент.
     - Черт тебя подери, ты потрясающе силен даже сейчас! Хотя, впрочем, к этому все и идет, да-да... - он размял шею, повертев головой из стороны в сторону, улыбнулся — зубы уже приняли обычный вид, крылья вновь стали руками. - Не волнуйся, дыши глубже. Вот так...
     Он преспокойно ухватил Шона подмышки, как куклу усаживая возле стены, закатал рукава его больничной пижамы, несколько раз согнул и разогнул его руку в локте. Поставил самый обычный градусник, цепко взял за подбородок, оттянул нижнее веко, затем верхее, каждый раз удовлетворенно кивая самому себе. Его дыхание все еще пахло лакрицей. Это был странный запах. Запах безумия. Он действовал как ребенок, в руки которому попала редкостная игрушка, и который торопится изучить ее всю, пока не вернулись взрослые.
     - Отлично, - бормотал Симон, ощупывая плечи демона, основание крыльев. Развернул правое крыло, поглаживая перья, даже зачем-то просветил их каким-то фонариком. - Вот видишь, любое другое Существо устало бы носить крылья развернутыми столько времени, они ослабели бы под собственным весом... но мышцы в отличном состоянии, да и кожа окрепла... ну-ка...
     С этими словами он извлек из нагрудного кармана халата небольшой складной нож (наврал, сука, что скальпелей не носит!) и маленькую медицинскую пробирку, и быстро, коротко чиркнул Шона по запястью поперек.
Кровь, как ей и положено, заструилась вниз темной тоненькой струйкой, и Креван торопливо подставил пробирку под ручеек. Наполнил доверху, заткнул пробкой и уставился на ранку с такой жадностью, будто надеялся увидеть какие-то только ему одному понятные изменения.
     - Ты знаешь, что сегодня за день? - тихо проговорил он, не сводя глаз с вытекающей крови и не торопясь ее останавливать. - Совершенно особенный день. Ты это тоже почувствуешь, совсем скоро. Вот увидишь...
     Шон отстраненно и равнодушно наблюдал за всеми его манипуляциями - появилось ощущение, что он смотрит на все со стороны. И лишь когда лезвие ножа рассекло кожу, вызывая неприятное и весьма чувствительное жжение на запястье, сознание всколыхнулось, и в мире все вновь встало на свои места. Видимо, яд чертова змеенка действовал совсем непродолжительно, но Коннолли пока еще не решил хорошо это или плохо.
     - Симон, ты - псих, - пробормотал он, отметив, что способность говорить восстанавливается. - И я тебя все равно убью. Ты же хотел, чтобы я убивал? Вот ты и будешь первым...
     - Конечно-конечно, - пробормотал Симон, не сводя завороженных глаз со струйки крови, и слегка раздул ноздри. Оставалось только гадать, что у него в голове, учитывая, что жители Кроухолта были отнюдь не против кровавых деликатесов.
     - Доктор Креван..? - голос мужика-охранника гулким басом разнесся по коридору.
     Симон вздрогнул, оглянулся на полуоткрытую дверь. На лице его застыло странное выражение, будто его только что разбудили.
     - Доктор?! - голос приближался.
     Симон несколько раз хлопнул ресницами, затем торопливо схватил Шона за руку, останавливая кровь и накладывая бинт.
     - А... Пол? - он повысил голос. - Скорее, помоги мне! Тут демон попытался вскрыть себе вены.
     - Чего?! - охранник возник на пороге, закрывая слабый свет из коридора, метнулся в камеру, сильно сжал руку Коннолли, пока Креван затягивал узелок. - Почему?
     - Не задавай глупых вопросов! - оборвал его Симон и отступил на шаг. Быстрым движением вытащил из кармана пузырек с несколькими таблетками, торопливо вытряхнул себе на ладонь сразу пять штук, не запивая, поспешно отправил в рот. - Подопытные нестабильны, вот и творят над собой всякое...
[nick]Симон Креван[/nick][status]Познать непознанное[/status][icon]http://sg.uploads.ru/21FMV.jpg[/icon][info]Потомок, 31 год, виверн[/info]

Отредактировано Ирис МакКензи (08-08-2017 00:10:36)

Ирис покачала головой, не отпуская скованной ладони Шона. Она не хотела видеть вблизи Третью Дорогу. Она не хотела видеть ее вдали. Она вообще не хотела ничего о ней знать, и все, чего она сейчас хотела - оказаться как можно дальше от треклятой подземной лаборатории Симона и Этингера.
Но такого выбора ей не предоставили. Пришлось смотреть в четкое, зеленоватое в темноте (значит, снаружи ночь и включены камеры ночного видения?) изображение, чуть подрагивающее, когда включались одна за другой камеры, расположенные в нескольких точках.
- И как же вы исследуете эту тайну? - подала голос демоница, и только тогда поняла, что Этингер ждал именно этого вопроса. Он улыбнулся и поднял глаза к экранам, молчаливо призывая смотреть.
На экране показался человек. Или, вернее, Существо: отчетливо были видны длинные крылья, волочащиеся за спиной. Ангел или демон - узнать не представлялось возможным. Шел он как пьяный, медленно, чуть пошатываясь, на исходе сил - но все же шел, упорно переставляя одну ногу за другой, останавливаясь, чтобы перевести дух, но неуклонно продолжая путь.
Ирис крепче стиснула руку Коннолли, когда камера близко, почти в упор показала изможденное, покрытое напряженными морщинами лицо, горящие в темноте глаза. Это было лицо зомби - бессмысленное, с упрямо сжатыми губами и шевелящимися, словно у животного, ноздрями.
Что нужно было сделать с Существом, чтобы довести его до такого состояния?
- Что с ним? - не удержалась она.
Этингер покосился на Симона, и молодой ученый, нервно теребящий в руках тюбик с каким-то лекарством, неохотно пояснил:
- Он слышит Зов. И уже не может ему противостоять. Нет, я ничего не делал с ним. Мои лекарства больше не действуют на него - рано или поздно это происходит со всеми, и я бы только рад это остановить, но...
- Так задержи его сейчас! - Ирис расширила глаза. В затылке, в голове, по всему телу мурашками пробежалось нехорошее предчувствие опасности. Когда ангел дойдет до конца Дороги, когда он ступит на маленький пятачок земли, транслируемый камерами, случится...
Случилось то, от чего руки похолодели. Не было ни вспышек, ни взрывов, ни каких-либо других эффектов: ангел не скорчился в муках и не рассыпался пеплом - он просто дошел до поросшего примятой травой участка, на миг обернулся, и лицо его стало спокойным, почти просветленным. Он сделал еще шаг - и медленно начал таять, фигура его становилась все менее отчетливой, сквозь тяжелые крылья просвечивала трава.
Несколько ударов сердца - и от него уже ничего не осталось.
- Он ступил на Дорогу, - тихо, почти торжественно произнес Симон. Он был лихорадочно бледен, только глаза полыхали странной смесью жадности и тоски. - Что с ним происходит сейчас, ведомо только Небесам или Аду. Но не нам, увы...
Ирис огляделась по сторонам. Все, кто находился сейчас в "командном пункте" лаборатории, не сводили глаз с экранов. И почти на всех лицах, от охранников до самого Этингера, застыло похожее выражение грусти и плохо скрываемого нетерпения.
Фанатики. Чертовы фанатики...
[icon]http://sh.uploads.ru/1n0HT.png[/icon]

(совместка)

Симон поднялся по ступенькам наверх, к скамье, где сидели Этингер, Ирис и охрана. Почти все взгляды были прикованы к импровизированной арене, где безымянный убийца одним рывком вскочил на ноги и закружил вокруг демона, выбирая момент для удара.
Все, кроме Ирис.
- Захватывает, правда? - Симон присел рядом с девушкой, слегка толкнул ее локтем в бок. - Когда за тебя вершат месть... Наверное, так было раньше, в прежние времена, когда не существовало ни полиции, ни закона, ни права. Только сила. Только тот, кто сильнее, тот и прав. И жив. Смотри, Ирис.
Она зажмурилась, и доктор снова подтолкнул ее.
- Смотри. Если Шон оглянется и увидит, как трусливо ты закрыла глаза...
Она подняла веки и увидела перед собой бледное, напряженное лицо Кревана, внимательно глядевшего на нее. Словно под кожей пробегали волны, неуловимо меняя обычно спокойное выражение. Словно изнутри наружу рвалась чужая, дикая сущность.
Затем он отступил в сторону, открывая ей вид на площадку.
- Пропустишь самое интересное.
Существо кружило по площадке, изредка делая выпады, чтобы зацепить когтями, но больше в атаку не кидалось  - сообразило, что все не так просто. Но его скачки и метания из стороны в сторону начинали демона раздражать. Сильно раздражать. Он едва успевал следить за своим юрким противником, и это изматывало. Зов отвлекал, время поджимало. Ненавистную преграду на пути к свободе требовалось убрать с дороги поскорее, а там его уже никто и ничто не удержит. Шон это знал. Креван с Этингером были идиотами, если позволили демону оказаться на миг без охраны. Круглыми идиотами. Он бы плюнул на Потомка и сбежал прямо сейчас, – попробуй поймай его в небе! – но Ирис до сих пор оставалась под присмотром, и без нее уходить Шон не решался.
Что ж…
Коннолли расправил крылья и поднялся в небо. А после спикировал вниз на своего противника, сбивая того с ног пинком и подминая под себя. Когти успели царапнуть по плечу и груди, но боли Шон, опьяненный жаждой убийства, почти не почувствовал – раздраженно перехватил руку существа и вывернул тому за спину. Резко и сильно – достаточно для того, чтобы кость хрустнула, а противник взревел, обезумев от боли. Вторую руку ждала та же участь. 
На импровизированных трибунах не шумели, не делали ставок, не разговаривали - зачарованно уставились на разворачивающийся поединок. Ирис видела, как стиснул зубы Этингер. Как жадно, не отрываясь, смотрел Симон и, казалось, даже чувствовала бьющую его мелкую дрожь.
Или это была ее собственная дрожь?
Ее Шон, друг ее детства, ее любовь, единственный...
Дрался там насмерть и мог умереть в любой момент.
Она не могла смотреть. И не могла отвернуться. Зов путал мысли. Бежать? Смотреть? Подчиниться? Ирис балансировала на грани апатии - смириться и молча ждать, что произойдет. И только последние вспышки самосознания удерживали ее.
Резкий звонок телефона на миг разрушил транс. Охранник слева от нее чертыхнулся, поспешно отключая звук, когда Симон повернул к нему голову - взгляд виверна был отсутствующим, бессмысленным, руки крепко сжались в кулаки. Не донеся трубку до уха, охранник торопливо опустил руку, стремясь отвести от себя внимание Симона, положил телефон на скамейку.
Совсем рядом. Только руку протянуть.
Телефон. Здесь есть связь...
Перед глазами все плыло.
Ирис с трудом отвела взгляд от Шона, медленно протянула руку в сторону. Дыхание сбивало. Сердце бешено колотилось. Если хоть кто-то сейчас посмотрит на нее...
Пальцы коснулись гладкого экрана, быстро провели по поверхности. Не запаролен! Она...
Что она хотела сделать? Мысли расплывались. Шон!
Ирис крепко прикусила губу, возвращая себя в реальность. В ее руках - возможно, единственный способ спастись. Пока не поздно. Шон еще жив...
Симон, Этингер и остальные не отрывали взгляд от арены, и она с трудом заставляла себя не смотреть туда же. Экран. Зов. Смотри на экран.
Она щелкнула пальцем, открывая СМС-сообщения. Хорошо, что звуки клавиш были отключены. Ее не услышат.
Руки тряслись, и она почти не смотрела, что нажимает, перебегая пальцами по буквам так быстро, как только могла.

"ПомогитеИрис Маккензи и Шон Конноли.Похитили. Его убьют. Опаснопод землей их мнго, сумасшедшие.Кроухолт деревня. 347кмк северу отДублина. Помогите!"

Почти не осознавая, что делает, она отправила сообщение на тот номер, который каждому молодому Существу с детства вбивали в голову, чтобы даже среди ночи они смогли бы позвонить на короткий номер. Номер Дублинского Дома.
По экрану закрутился значок загрузки. Симон сбоку тихо вскрикнул, и Ирис вскинула голову, затем вновь поспешно опустила глаза.
Отправилось! Сообщение ушло!
А в следующий миг она поняла, что виверн смотрит прямо на нее. И на ее руки.
- Ты разве не смотришь? - тихо прошипел Симон, медленно забирая телефон из руки Ирис. - Ты не хочешь увидеть, чем все закончится?
Он поднял телефон двумя пальцами, как ядовитое насекомое, и по спине демоницы пробежала дрожь.
Но сообщение уже ушло.
Она улыбнулась.
Симон изменился в лице. Молча сунул злосчастный аппарат охраннику, схватил Ирис за воротник футболки и резко дернул вперед.
- Маленькая сучка! Ты ничего не изменишь. Ради этого все затевалось. Ты не можешь это испортить!
Теперь ее лицо оказалось рядом с его, почти щека к щеке. Его безумие ощущалось всей кожей. Смотреть можно было только вперед, на арену. На Шона.
[icon]http://sh.uploads.ru/1n0HT.png[/icon]

Отредактировано Ирис МакКензи (10-09-2017 18:50:47)