Он не сразу понял, что именно пошло не так - ведь до этого момента все было по плану.
Но когда в руках Рауля полыхнуло пламя, мгновенно перекидываясь на одежду демона, когда огонь охватил пассажирское кресло и обжег правый бок Симона, когда "Ниссан" занесло от неожиданного, резкого движения руля, стало окончательно ясно: где-то он просчитался.
Стремительно приближалась стена какого-то замшелого дома. Симон рефлекторно, отчаянно вдавил педаль тормоза, но все равно не успел. Слишком близко, слишком быстро, слишком...
Ремень безопасности вдавился в грудь, машина со скрежетом вписалась в угол здания.
Огонь, охвативший "Ниссан", погас так же мгновенно и внезапно, как и вспыхнул.

***
Этот артефакт не был его целью. Честно говоря, виверн вовсе не был уверен в том, что это и вправду будет артефакт. Если бы не Рауль, его протеже во Франции, и не его твердая убежденность в том, что он там есть, Симон бы наверняка и вовсе не придал этому значения.
И действительно - старинный артефакт? Во Франции, под боком у одного из сильнейших Домов в Европе? Да здесь наверняка перевернут каждый камень, обшарен каждый древний собор, а местные артефактологи облазили все мало-мальски доступные руины. Это вам не Ирландия, где до сих пор, несмотря на крохотные размеры страны, обнаруживаются потаенные, скрытые места - магия фейри, не хрен собачий. Во Франции такого нет, и быть не может.
Но он доверился интуиции Рауля. Молодой еще демон, артефактолог-перебежчик из французского Дома, был свято и непоколебимо убежден, что никогда не достичь в этой сфере хоть каких-нибудь результатов, если Дом не позволяет работать с по-настоящему интересными артефактами. Все - на строгий учет, все - под замком, на все можно разве что издали любоваться. "Уроборос" предлагал живую практику, и Рауль был счастлив взамен поделиться своими собственными изысканиями.
Именно эти его изыскания и привели виверна и демона к этому ничем не примечательному месту около побережья. Если расчеты Рауля были верны, где-то здесь должен был находиться артефакт, обладающий уникальными защитными свойствами - огненный Галльский петух, которого во Франции не рисовали разве что на туалетной бумаге.
Расчеты оказались верны.
Симон чувствовал себя круглым идиотом, раскапывая песок на полудиком пляже, но демон, больше припрыгивающий с лопатой от возбуждения, чем в самом деле копавший, объяснил, что только здесь и можно было спрятать артефакт.
"Две стихии, ты понимаешь?.. Вода и песок - они погасят огненную энергию, и только так эманации Петуха могли быть пропущены артефактологами..."
"Видишь, Симон, видишь? Я был прав! Не трогай его руками!.. Черт, как он блестит!"
Уже в машине, когда завернутый в тряпицу артефакт был уложен на сиденье, Рауль не утерпел. Что именно он сделал - Симон, остававшийся за рулем, не видел. Золоченая статуэтка полыхнула рубиновыми глазами - и автомобиль утонул в гуле пламени, истошном вопле Рауля и визге тормозов.

***
Он, должно быть, потерял сознание всего на минуту или две. "Ниссан" исходил дымом, столкнувшись с поросшим мхом углом дома. Тошнотворно пахло копотью и горелой плотью. Рауль на сиденье рядом с виверном представлял собой кусок обугленного мяса в приплавленных остатках одежды. Сам Симон боялся лишний раз взглянуть на свое правое плечо и бок, при каждом движении вспыхивающие болью - хотя ему самому досталось на излете. Целью пробудившегося артефакта был не он.
Виверн, скрипя зубами от боли, попытался отстегнуть ремень, но тот заклинило. Насколько позволяло положение, Симон оглянулся - но вокруг был полубезлюдный пригород, и даже если кто-то в этот момент и вызывал скорую или полицию, это вовсе не было на руку виверну.
На обожженную, - мать ее, больно-то как! - руку.
Галльский петух безобидным куском золоченого металла валялся под сожженными ногами Рауля.

Встревоженное французское щебетание раздалось над ухом так внезапно, что Симон вздрогнул. Зашипел от боли в обожженной руке и глянул через помутневшее стекло, за которым виднелся расплывчатый женский силуэт.
Она повторила вопрос уже на английском, но в этой ситуации не требовались знания полиглота, чтобы ухватить суть.
- Да... - выдохнул невпопад Симон по-английски. Боль в руке вспыхнула с такой силой, что ему пришлось прикрыть глаза, пережидая приступ дурноты.
Когда он вновь открыл их, запах горелой плоти уже не был тошнотворным - скорее, пробуждал мысли о голоде. Когда он вновь открыл их, зрачки сузились в тонкие черные щели, и даже терзавшая боль чуть-чуть отступила.
Женщина, тем временем, распахнула дверцу с его стороны и уже лихорадочно пилила заклинивший ремень безопасности чем-то вроде складного ножа. Виверн бросил на нее быстрый взгляд: пальцы дрожали, но лицо, выхваченное из темноты его сузившимися зрачками, было решительным, несмотря на смертельную бледность.
Оставалось надеяться, что она слишком шокирована, чтобы задуматься о том, что могло так сильно полыхнуть в закрытой машине и так же стремительно угаснуть.
К слову об этом...
Ремень лопнул, и Симон едва не завалился вперед. С хриплым стоном потянулся к обгоревшему телу Рауля, под ногами которого блестело и сияло тусклым золотом орудие его убийства. Если его нежданная спасительница и возражала, виверн этого не слышал.
Нельзя было оставлять артефакт вот так, где его может найти кто угодно. Он не знал, что именно сделал Рауль, что привело к таким сокрушительным последствиям - но нельзя...
Разум включился вовремя, чтобы Симон, вздрогнув, вспомнил о невозможности просто так прикоснуться к Петуху.
- Тряпка... или платок... что-нибудь, быстро! - прохрипел он, обернувшись к женщине, и выглядел в этот момент, должно быть, совершенно спятившим: мертвенно-бледный, обожженный, со странными, словно у наркомана глазами.
Креван, закусив губу, резко наклонился к ногам Рауля и схватил артефакт обернутой в пляжное полотенце здоровой рукой. Если он неправильно понял, сейчас конец настанет и ему, и ей...
Но сердце стукнуло раз, другой, а смерть в вихре огня до сих пор не наступала. Симон подался назад и - кажется, не без помощи француженки, - вывалился из машины со стороны водительского сиденья, все еще крепко сжимая Петуха в полотенце.
Удар спиной о землю вызвал новую вспышку боли, и виверн зашипел, чувствуя, как заостряются зубы. Открыл изменившиеся, нечеловеческие глаза, чтобы увидеть лицо женщины прямо над собой.

Запахи и звуки то меркли в тумане, то, напротив, ощущались необыкновенно остро и отчетливо. Оранжевое солнце, почти опустившееся за горизонт, заставляло виверна слепо щурить глаза, сужать и без того превратившиеся в щели зрачки. Лицо женщины расплывалось, зато запах паленого мяса сводил с ума.
Для некоторых Существ человеческая плоть и в самом деле была лучшим деликатесом.
Здесь почти безлюдно, раз никто не отозвался на шум. Безлюдно и тихо. Никто не узнает, если она пропадет. Никто не найдет останки в море. А ему это поможет быстрее восстановиться...
Симон нечеловеческим - воистину нечеловеческим! - усилием закрыл глаза и крепко стиснул острые зубы, возвращая им привычный вид. Она, конечно, всего лишь человек, кормовая база, и мир немногое потерял бы, но...
Но он сейчас далеко от Кроухолта, где можно было бы позволить себе быть собой. Если он даст волю Сущности сейчас, то еще нескоро вернет себе трезвость мыслей, а именно сейчас она была ох как нужна.
Поэтому, когда над ним снова возникло лицо женщины - Симон выглядел уже совсем как человек. Заметила ли она что-нибудь или нет, он так и не понял. Должно быть, нет - иначе убежала бы куда подальше, а не...
Струя противоожогового спрея, залившая подбородок, шею и пострадавшую руку, заставила мигом позабыть об опасениях: виверн зашипел сквозь зубы, сперва от боли, затем - от того, что она начала утихать.
Она уже копалась в телефоне, что-то торопливо набирая, и Симон поспешил сесть. Как можно скорее надо было вернуть контроль над ситуацией.
- Не надо скорой... - выдавил он, стараясь не двигать рукой. Голову кружило, но сейчас он мог куда лучше разглядеть свою спасительницу.
Действительно человек - аура не выдавала ни капли сверхъестественной Сущности. Моложавая, темноволосая и, пожалуй, очень даже симпатичная. Стрессовая ситуация никак не отразилась ни на ее решимости, ни на продуманности действий. И среди людей встречаются достойные экземпляры...
- Джек, - представился Симон своим привычным фальшивым именем. Паспорт Джека О'Карли, ирландского гражданина, действительно можно было найти в его внутреннем кармане. Хотя самым надежным и логичным было бы сейчас просто заставить ее забыть о случившемся и идти своей дорогой. - Спасибо, что спасли... мне жизнь.
Он мягко (насколько это возможно для человека после автокатастрофы) улыбнулся ей и протянул было здоровую руку, чтобы коснуться ее запястья и начать внушение, когда взгляд упал на откатившееся в сторону пляжное полотенце. Из-под распахнувшейся ткани ярко сверкнул в последних лучах солнца золотой Петух, артефакт, мгновенно спаливший дотла Рауля.

Он не успел ее остановить. Вернее - не захотел.
Когда она протянула руку и взяла Петуха, первым порывом виверна было крикнуть, чтобы она не вздумала прикасаться к нему. Вторым - передумать и понаблюдать.
Симон не видел того момента, когда Рауля охватил огонь, не видел, что именно сделал увлеченный демон, что вызвало ярость артефакта. И сейчас, когда он наблюдал за рукой своей спасительницы, какая-то его часть - та самая, потаенно-глубинная, охваченная болезненным, жадным любопытством до всего неизведанного, - почти хотела увидеть гнев пламени вживую.
Но он ошибся. Нора очень осторожно, стараясь не касаться золотой поверхности, взяла Петуха, осмотрела цепким, почти профессиональным взглядом и задала вопрос, от которого у Симона внутри что-то перевернулось:
- Это из-за него?
- Что? - в замешательстве нахмурился виверн, и лишь спустя секунду понял.
Она знала. Откуда-то знала об артефактах, и не понаслышке, раз так быстро соотнесла пожар в автомобиле и дорогостоящую золотую безделушку. Возможно, знала и о Существах. И даже не возможно, а точно - недаром она до сих пор не подняла типичную для любого обычного человека суету вокруг машины с вызовом скорой, пожарных, полиции и вооруженных сил до кучи.
Но ведь она не была Существом! Чутье ни разу не подводило Симона: эта женщина совершенно точно была человеком. Он, выросший в Кроухолте, бок о бок с силами, в корне изменившими его самого, не мог ошибиться с этим.
Тогда откуда? Человеческий агент французского Дома? Случайный свидетель контакта с Существами, которому не стерли память? Нет, таковой свидетель тоже уже с воплями бежал бы как можно дальше от сверхъестественной жути, к которой не имел отношения. Нора была для этого слишком спокойной. Слишком... осведомленной.
- Откуда ты знаешь? - забыв от изумления и о боли, и о вежливом обращении, напрягся Симон. - Кто ты, и что еще тебе известно?
Паранойя, свойственная любому созданию, которому было, что скрывать, взревела в голос, но делать любые резкие движения, пока в ее руках оставался опасный и неизученный артефакт, было рискованно. Слишком рискованно.
- Ты знаешь, кто я? - Симон кинул быстрый взгляд в сторону дымящейся машины. - И что это? - он, не двигаясь с места, кивком указал на артефакт, обернутый в кокетливое розовое полотенце.

Он успокоился так же быстро и внезапно, как и кинулся в подозрения до этого. В конце концов, ситуация не была критической - все еще не была.
Даже если эта женщина знает о Существах - как она обмолвилась, из-за родителей, - она для него не опасна. Она не представляет, на что способен он, если придется. В свою очередь, она не имеет связей с местным Домом, иначе уже наверняка набирала бы на телефоне знакомый номер. Все, что у них есть сейчас - это они сами, двое на окраинах провинциального французского городка, и не до конца изученный артефакт между ними.
И сожженное тело Рауля в машине. Это гораздо более весомая улика, чем Петух.
- Да, я здесь... из-за этого, - Симон зажмурился и выдохнул, борясь с головокружением и болью. - И мой друг погиб из-за неосторожности.
Возмущение Норы было похожим на возмущение строгого школьного педагога, внезапно обнаружившего, что ученики швыряются ластиками на ее уроке. Чем они думали? Забавно, никто уже очень давно не задавал такого вопроса Симону Кревану. Он изучал необычные свойства живой материи, он шагал так далеко, куда давно уже не заходил ни биолог, ни философ, ни врач, он экспериментировал с видами и с тайнами мироздания, о которых люди и понятия не имели... и вот его отчитывает, как мальчишку, хрупкая человеческая женщина.
Симон усмехнулся, несмотря на то, что нижняя губа лопнула и кровоточила.
- Думаешь, лучше было бы оставить его лежать там, где он лежал, и допустить, чтобы на него наткнулся кто-то еще? Например, люди, понятия не имеющие, что это за вещь. Мы, по крайней мере, знаем, чем рискуем... Рауль знал. Но мы не... не ожидали такого, - виверн потер лоб. - В документах, по которым мы нашли артефакт, не было сказано, что он сжигает любопытных заживо. Возможно... ошибка перевода? Здесь есть какие-то... надписи, но я не настолько хорошо знаю язык.
Даже в такой ситуации - раненым, только что выбравшимся из вспыхнувшего автомобиля, потеряв товарища по исследованиям, Симон оставался, прежде всего, ученым. Только такое хладнокровие и делало его тем, кем он был.
Если бы не запах паленой плоти, все еще настойчиво лезущий в ноздри, восстановить связь с реальностью было бы куда сложнее.
Он снова покосился на полуобгоревшую машину. Затем - на линию крутого, обрывающегося в море берега. Возможно, лучше сделать так, чтобы тело Рауля не было найдено вовсе...

Кажется, Нора вовсе не боялась - ни того, что собой представляет спасенный ею пострадавший, ни того, на что способен скромный с виду золотой кругляш на ее коленях. И это удивляло. Не то она была просто отбитой наглухо, не то обладала какой-то весьма значительной поддержкой среди Существ (но Симон не мог представить такого попустительства даже к детям других Существ в любом из известных ему Домов), не то...
Не то обладала сходной с ним самим чертой характера - страстью к познанию. Чертой, которую Симон Креван ценил в других превыше всего прочего.
Опасаться ей определенно стоило, и определенно было, чего. Даже сейчас, спасенный ею из машины, виверн раздумывал, не вцепиться ли ей в горло, пока она отвлеклась на артефакт. Это решило бы сразу несколько проблем: избавило бы от непрошеного свидетеля, от вопросов о Петухе и от дальнейших разбирательств...
Он снова взглянул на лицо Норы, опущенное к артефакту - напряженное, с тонкой вертикальной морщинкой на лбу, на ее глаза, цепкий взгляд, скользящий по рисунку золотой птицы, - и решил, что повременит.
В конце концов, Симон Креван практически никогда не решал свои проблемы силой.
- Нет, документы остались в отеле, - покачал головой Симон, когда она вынырнула из своего исследовательского транса. - Но если это так...
Он умолк, потому что только сейчас осознал смысл того, что сказала Нора: если Петух создан, чтобы "очистить мир от скверны" - то это оружие. Оружие против... Существ?
- Невозможно, - выдохнул виверн, позабыв на мгновение и о свидетелях, и о боли. - История говорит, что у него было иное предназначение... Его могли создать только Существа - как они могли создать что-то против нас же самих?!
В этом должна быть ошибка. Неувязка. Если Нора сможет это прочесть - пусть прочитает.
- Мы вернемся в отель, - на этот раз в мягком обычно голосе Симона прозвучали новые нотки: так мог бы говорить фанатик, охваченный огнем своей веры, не допускающий никаких возражений против. - И расшифруем, что имелось в виду.
Сам виверн уже поднимался на ноги и, хромая, добрел до машины. Хладнокровно перегнулся через обгоревшее тело, сгреб из бардачка все, что могло хоть как-то указывать на него самого или Рауля, вплоть до французского паспорта демона, пакетика леденцов и старого исписанного блокнота. Затем, задерживая дыхание, осторожно отстегнул удерживающий Рауля ремень, подхватил обгоревшее тело за края обугленной одежды и с трудом перетащил на водительское сиденье. Оставил ключи в салоне. Все это время он периодически бросал быстрый взгляд на Нору в зеркало заднего вида.
Он специально не стал забирать у нее Петуха. Во-первых, если она права (что маловероятно!) - ей держать его в руках безопаснее, чем ему самому. Во-вторых, она держала реликвию, как историк: этот наклон головы, осторожные касания - почему-то не оставалось сомнений, что она знает, как с ними обращаться.
Ну и в-третьих, если бы она бросилась бежать с Петухом, он догнал бы ее и убил. Без малейшей вспышки ярости или гнева - убил бы, как Существо, которое совершенно точно не заслужило его доверия, а следовательно, и жизни.
- Надеюсь успеть до темноты, - дружелюбно сказал Симон, выбираясь из обгоревшего салона и вертя в руках пачку проспиртованных салфеток для очистки стекол и зажигалку. Вытащил сразу все салфетки, чиркнул колесиком - синеватое пламя радостно обожгло кончики пальцев. Виверн бросил пылающий комок на сиденье рядом с водителем и поспешно отскочил. - И лучше поторопиться.
Пламя уже лизало обивку сиденья - пока что еще несмело и слабо. Пока что.

- Я интересуюсь многими... неизученными вещами, - виверн чуть приостановился, чтобы перевести дыхание. Они прошли не так уж далеко, но даже это расстояние заставило голову кружиться, пустило перед глазами яркие цветные пятна. - Не только артефактами, в них я не специалист. Но многое из того, что имеет отношение к нам... к Существам...
Он выдохнул и с силой потер лоб. Узенькая улочка старинного французского городка вздымалась перед ними каменистым горбом, на который еще предстояло взобраться. До отеля, в котором остановился виверн, оставалось, должно быть, пол-квартала, и ему очень не хотелось показывать, как он ослаб, Норе.
Человеку.
Следовало признать - ее хладнокровие интриговало. Она ни слова не произнесла, даже когда он поджег машину - даже когда они услышали взрыв несколько минут спустя, уже отойдя на приличное расстояние, - и он решил держать это в памяти. Если это расстройство психики, его невольная спутница-заложница может оказаться несколько более... непредсказуемой.
Когда они добрались до отеля, уже опускались сиреневатые теплые сумерки. Женщина на ресепшне с недобрым любопытством взглянула на бледного, нездорового постояльца, выдавая ему ключи, с еще большим подозрением - на Нору, явно не похожую на проститутку, но и впечатления добропорядочной туристки, несмотря на трепетно сжимаемое пляжное полотенце, тоже не производящую. Симон ее подозрения проигнорировал - сейчас они были несущественны.
- Итак, - пройдя в номер, он плотно закрыл дверь, не скрываясь, запер ее своим ключом и опустил его в карман. Теперь выйти отсюда Нора могла только в окно - но люди, насколько знал Креван, не любят летать с третьего этажа. - Расскажи лучше, какое ты отношение имеешь к артефактам. Ты явно не впервые видишь их, и не впервые держишь в руках. Не вздумай отрицать, я наблюдал за тобой. Но ты не Существо. Люди не имеют отношения к производству артефактов, так кто посвятил тебя в это? И почему ты решила, что предназначение Петуха, - он кивнул на поблескивающий золотой кружочек, теперь мирно лежавший на застеленной кровати, - уничтожать Существ?
В его голосе, несмотря на безапелляционные вопросы, явной угрозы не звучало. Да и сам Симон, все еще бледный, пахнущий гарью, с резко очерченными кругами под глазами, не производил угрожающего впечатления. На первый взгляд.
Виверн присел на стул - так, чтобы в равной степени видеть и дверь, и окно, и саму Нору, - и, выдвинув ящик тумбочки, вытащил свою походную аптечку, вытряхнул на ладонь несколько таблеток анальгетика и, не запивая, проглотил. Почувствовал, как болезненно сжалось горло, поморщился, но вновь устремил на женщину немигающий взгляд.

- Пока человеческие государства вели войны, Существам, как правило, удавалось договориться, оставаясь в стороне от происходящего. Да, были случаи стычек Существ между собой, но наши предки - как и мы сами сейчас! - понимали, что сражаться друг с другом в человеческих войнах, по большей части неэффективно. Нас никогда не бывало много, и нашим общим врагом всегда были... люди.
Это прозвучало иронично. Главный враг Существ сейчас подавал ему воду, понимая, какую жажду он должен испытывать, и игнорировать этот жест было бы верхом идиотизма. Симон осушил стакан долгими, жадными глотками, выдохнул и поставил его обратно на тумбочку. Молча.
В том, что она сказала сейчас, было больше смысла. Муж-артефактолог... насколько глупым должно быть это Существо, чтобы сочетаться браком с человеческой женщиной, посвятить ее в секреты, которые не должны были ее касаться, и уж тем более - продолжить с ней род (если он продолжил). Жизнь периодически сталкивала Симона с такими существами - и причин их поступков он никогда не понимал. Даже похоть - ну или, если хотите, любовь, - не являлась в глазах виверна достаточной причиной для такой глупости.
Впрочем, сейчас эта глупость неведомого артефактолога была только на руку. Если она действительно сможет расшифровать информацию о Петухе - пусть. Быть может, он просто сотрет ей память. Быть может.
- Да, бумаги есть. Те, по которым мы отыскали артефакт, - чуть помедлив, Симон поднялся со стула, все еще стараясь не беспокоить пострадавшую руку, вытащил из-под кровати полупустую спортивную сумку и извлек из нее папку с бумагами. Большая их часть была написана на английском и французском, и касалась, в основном, разрозненных и скупых на детали мифов и легенд о Петухе и его создании.
- Если на них опираться, он был создан примерно в одиннадцатом-тринадцатом веках, - пояснил Симон, положив папку на кровать рядом с Норой. - Мастер не уточняется, но по косвенным источникам, он был ангелом. Мастеров-ангелов в то время было не так уж много. Если принять за основу религиозную подоплеку, еще можно предположить, что создатель артефакта испытывал нетерпимость к демонам. Именно тогда церковь изрядно засорила мозги не только людям, но и Существам. Но почему он выбрал для этого столь языческий символ, как огненная птица...

Спать Симон, конечно, не лег. Не только потому, что не доверял Норе (хотя и поэтому, конечно, тоже), но и потому, что его снедало нетерпение и любопытство. У него в руках - старинный полулегендарный артефакт, у него в руках - человек, по счастливому стечению обстоятельств способный перевести и разобрать принцип работы этого артефакта. Похоже, сама удача сегодня была на его стороне.
Лезть к ней под руку виверн, конечно, не стал. Сам терпеть не мог, когда так делали - сразу сбивало весь рабочий настрой. Пусть женщина спокойно работает, все остальное - потом. Он поудобнее устроился на стуле, откинув голову на стену и наблюдая за ней из-под полуопущенных век. Просто потому что в номере смотреть больше было особо не на что.
Она же, кажется, полностью отключилась из мира. Такой вид счастливых людей, которые могли сами создать себе комфорт где угодно и из чего угодно. Включила плеер, постукивала ручкой по столу, напряженно размышляла.
В какой-то момент усталость и необходимость регенерации начали брать верх. Симон чувствовал, как его голова клонится набок, тяжелая, как камень - несколько раз он, вздрагивая, возвращал себя в реальность, но чем дальше, тем больше начинал путать ее со сном. И, в конце концов, задремал, глядя на силуэт Норы над столом и слыша ее негромкое бормотание.
Марко... Марко... почему в этом что-то знакомое..?

***
Он проснулся внезапно, рывком, выдернутый из поверхностного, неглубокого сна, словно крючком. Вздохнул, огляделся. Нора все еще разглядывала бумаги, но на сей раз артефакт был у нее в руке. Она держала его голыми руками, спокойно и буднично, будто тарелку.
Петух ничем не вредил ей.
Виверн потер затекшую шею, приподнялся на стуле. Затем дошел до санузла, ополоснул лицо и руки холодной водой. Взглянул на себя в зеркало, убеждаясь, что ни зрачки, ни зубы не изменили форму - это был бы признак надвигающегося приступа, нередко наступающий после тяжелых повреждений. Но нет, сейчас он вполне контролировал себя, и даже полученный ожог болел гораздо меньше.
Он еще раз прошел мимо Норы, полностью погруженной в работу, отыскал в своей сумке пакетики растворимого кофе, щелкнул кнопкой электрического чайника, предоставленного номером отеля. Высыпал кофе в пластиковые стаканчики, размешал, поставил один перед своей пленницей-коллегой, заглянув через ее плечо в записи.
Она обернулась, и виверн отступил на шаг, слегка удивленный ее удовлетворенной улыбкой.
- Но почему именно Рауль? - протянул Симон, не рискуя задавать следующий вопрос: не окажется ли артефакт опасным для него? Он ни разу не брал его в руки. - Из-за его демонической сущности? Петух был создан ангелами и против демонов?
Выходило, что действительно так. Все складывалось. Проклятье! Это означало исключение из эксперимента, как минимум, Этингера, а если не повезет - то и его самого.
А если она посоображает еще немного - то сообразит проверить Петуха и на нем. Чем ей не случай избавиться от него, чтобы сбежать восвояси?
Плохо.
Стоило бы быстро уничтожить ее, а Петуха вместе с этой теорией показать другому надежному артефактологу. Навскидку из таких Симон мог бы припомнить только Корригана, но тот непременно стал бы задавать вопросы...
Стоп.
Корриган. Марко Корриган.
Марко.
- Ты произнесла ночью имя Марко, - внезапно севшим голосом проговорил виверн, отставляя в сторону стаканчик с кофе. С ее стороны такая смена темы должна была быть совершенно внезапной. - Артефактора Марко. Ты не имела ли в виду... Марко Корригана? Ты...
И тут картинка сложилась. Она говорила, что была замужем за артефактологом, но он, ослепленный усталостью, не сразу соотнес все факты. А Марко упоминал, что был женат.
Симон тихо засмеялся, прислонив ладонь ко лбу.

Отредактировано Симон Креван (09-02-2019 21:01:37)