Тормоза визгнули как-то совсем жалостливо. Может, причиной всему была близость ветеринарной клиники. В таких местах торопливость по умолчанию вызывает жалость. Если кто-то несется со всех ног к больнице – значит, на то есть серьезная причина. Рядом с ветеринаркой – это значит, что какое-то милое, пушистое создание, которого искренне любят и считают членом семьи, - страдает и болеет. Это всегда грустно…
Но с выводами торопиться нельзя. Никогда.
Не зная всех обстоятельств невозможно сделать правильные выводы.
Так, к примеру, скорость передвижения красной спортивной машины по городу к месту назначения отношения не имела. Это транспортное средство просто никогда не показывало на спидометре скорости, ниже граничной допустимой.
Машину чуть дернуло, кошачья переноска на пассажирской сидении сдвинулась и повисла на ремне безопасности. Из глубин пластиковой коробки послышалось гнусавое «мяу». Жесткая остановка кошачьему созданию явно не понравилась. Он вообще не слишком любил выходить из теплого дома. А заманить его в переноску вообще было заданием со звездочкой. Возможно, даже с двумя.
- Не возмущайся, - откликнулась Фиона, погладив крышку переноску. Из глубины коробки послышалось повторное «мяу», чуть менее возмущенное, но все еще недовольное.
Женщина откинулась на спинку сидения и достала мобильный, почти не глядя набирая нужный номер. Некоторые номера запоминаешь быстро. Особенно если они забиты в быстрый набор.
Фиона забарабанила пальцами по рулю, вслушиваясь в равномерные гудки телефона.
Ничего серьезного с пушистым паразитом не случилось. Несколько месяцев назад Фиона выпросила у внучки котенка и получила серый комок шерсти из приюта. И теперь этот комок шерсти дорос до того возраста, когда пора было что-то решать о будущем.
По крайней мере, с этим все было довольно просто. Кота, по достижению нужного возраста, следовало стерилизовать. Кажется, запись об этом была даже в договоре, который Фиона подписала при получении кота.
Волонтеры старались сделать все, как лучше. Но иногда то здорово усложняло жизнь.
Хотя с другой стороны, все причины такого поведения были вполне понятны.
- Привет, дорогая, - услышав, наконец, заветный щелчок в трубке, Фиона сразу заговорила. – Мы уже на месте, где ты?

Фиона выбралась из машины, потянув за собой и переноску с котом. Корзинка оттянула руку привычной тяжестью пухлого кошачьего организма – Пасквале рос преимущественно вширь. Хотя говорили, что толстеют коты обычно после кастрации, а не до, - Пасквале явно решил начать пораньше. Видимо, чтобы больше успеть. Больше успеть слопать, конечно.
Переноска огласила улицу очередным недовольным гнусавым «мяу», прежде чем заметно покачнулась из стороны в сторону. Поднявшийся было на лапы кот где-то внутри корзинки, судя по всему, снова плюхнулся на бок, на мягкую флисовую подстилку. Пасквале явно рос тем еще лентяем, сколько не пыталась его расшевелить явно более подвижная хозяйка.
Женщина широко улыбнулась внучке, приобнимая ее и коротко целуя в щеку. Кот, почуяв еще одного человека, тут же начал жаловаться и требовать, чтобы его спасли. Желательно вот прямо сейчас. Но новый человек тоже оказался из числа мучителей, и никто спасать бедное создание не торопился.
- Хорошо, - Фиона улыбнулась, кивая Мэв. На вопрос о дороге женщина обернулась на машину. Она сияла своим красным боком, привлекая внимание прохожих. На нее всегда поглядывали, даже те, кто никогда машинами не интересовался. Было что-то в ее линиях… будь Фиона помоложе – она бы скорее всего добавила в описание своего транспортного средства слово «соблазнительная». Сейчас такое можно было добавлять только мысленно. Уж слишком фривольными были такие выражения. Возраст нужно уважать. Особенно свой. Что ж поделать, отзываться о своей малышке тоже приходилось более сдержано.
- Кажется, я где-то проехала на красный, - Фиона чуть пожала плечами, проходя в приоткрытую дверь. И вовсе не «кажется», а совершенно точно проехала. Но если никто этого не видел – этого не было, верно?
- Пасквале, - уже в проходе женщина задержалась, покосившись на переноску, - и тебе не стыдно? Почему это тебе девушки, - Фиона кивнула на Мэв, - дверь открывают? Невоспитанный ты молодой человек.
Гнусавое «мяу» явно можно было расценивать близко к мысли, что особам королевских кровей, к которым Пасквале явно себя причислял, размениваться на простых смертных не с руки. Не с лапы, точнее. Хотя был бы у этих «смертных» хвост – кот бы еще подумал… но пройдет еще совсем немного времени – и интерес к противоположному хвостатому полу у кота будет иметь совсем другой характер.
Фиона чуть подождала внучку, прежде чем бодрым шагом направится к стойке в приемной. На скамейке у стены сидело несколько человек, ожидая приема. Мохнатая овчарка растянулась едва ли не через весь проход, - Фионе пришлось осторожно переступить ее длинные лапы.
Пасквале не то учуял близость других животных, не то опознал запах ветклиники, который еще со времен прививок ассоциировался с не самыми приятными вещами, но кот снова вскочил на лапы, из-за чего переноска закачалась в руках Фионы.
- Здравствуйте, - Фиона кивнула девушке за стойкой. И обернулась к Мэв.
- Дорогая, а мы на чью фамилию записаны? – уточнила она. Некоторые мелочи просто вылетают из головы, и вспоминаются, только в тот момент, когда вдруг встаешь лицом к лицу перед проблемой. Например, назвать фамилию, под которой мохнатый зверь в переноске записан на операцию.

С каждым следующим мгновением Пасквале вел себя все более и более беспокойно. Ну еще бы, знал он такие места, ничего хорошего от ветеринаров не жди. Опять будут или колоть, или лапать, или еще чего… О чем кот и начал возмущенно извещать окружающих, вопя на одной ноте с короткими перерывами, как будто между возмущенными «мяу» прислушивался к реакции окружающих. Не устраивать же концертов без зрителей, в самом-то деле.
Фиона только улыбнулась внучке, передавая переноску. Когда Мэв погладила собаку, кот, словно почуяв конкуренцию, завопил совсем уж отчаянно. Получив в ответ легкий толчок переноски и тихое «Шаш!» от Фионы.
Заходя в кабинет врача, женщина сначала приветственно кивнула мужчинам, а после и протянула руку для короткого рукопожатия по очереди обоим. Было что-то особенное во взглядах ветеринаров. Профессиональная деформация, привычка запоминать людей не по их лицам, а по мордам их любимцев… Он, наверняка, не узнал Фиону. Но это и можно было понять, чего запоминать старуху? Даже любопытно, а вот Мэв он бы запомнил? Не пророчить, конечно, внучке в мужья лохматого, как какой-то зверь, врача. Тем более, что еще и явно женатого. Ну, по крайней мере, впечатление он составил именно такое. С возрастом как-то быстро приобретаешь навык понимать некоторые вещи по одному взгляду.
Фиона чуть усмехнулась.
- Бабушка, - подтвердила она, скрывая истинную причину своей широкой улыбки.
Это было даже любопытно. Это у всех бабушек входит в привычку – примерять каждого встреченного мужчину на роль мужа любимой внучке? И некоторых женщин. Потому что черт их знает, это современное поколение, а дамы встречаются такие, что просто дух захватывает. Даже если, вроде бы, все страсти должны были уже отгореть.
Видимо, в этом-то все и дело. По началу вот каждого встречного оцениваешь, как партнера себе. Потом перестаешь, находишь того единственного… но кто ж не хочет вернуться к любимому хобби своей юной версии?.. Вот только уже присматривая партию не себе.
Все время, что доктор осматривал собаку, бабушка с внучкой молчали. Не хотелось мешать, раз уж уже пришли в кабинет. Никому нельзя говорить под руку, будь то хоть механик, хоть врач. От кого-то можно еще и ключом по лбу можно схлопотать.
- Верно, - Фиона улыбнулась, реагируя на обращение. Пасквале попытался ударить врача лапой, но тот, явно имеющий большой опыт общения с котами, увернулся. Вот обиженно заурчал, но больше попыток пойти на прямой конфликт не предпринимал.
- То, что он ест за четверых, считается? – с легкой улыбкой спросила женщина. Врач усмехнулся.
- После операции его надо будет перевести на специальный корм. Он менее калорийный, так что этой тушки станет чуть меньше, - мистер Хэнлон осторожно и вдумчиво ощупал кота, проверяя его живот. Но, видимо, ничего необычного, кроме вредного характера, не обнаружил. Пасквале несколько раз пытался вырваться, пару раз рассказывал вслух все, что он думал об этих нехороших людях. Когда доктор отошел набрать в шприц лекарство, Пасквале попытался рвануть со всех ног подальше от этого нехорошего места. Но был пойман, водружен на место и зафиксирован сразу в четыре руки – Фионы и Мэв.
- Будете присутствовать на операции? – доктор всадил иголку в холку коту. Зверь дернулся, но на этот раз молча.
- Боже упаси! – откликнулась Фиона, почесывая кота под шеей, пытаясь немного успокоить. Пасквале не велся и продолжал напряженно мотать хвостом из стороны в сторону. – Вам же не нужно еще одно бездыханное тело.
Наркоз действовал быстро. Через минуту кота отпустили, Пасквале попытался подняться на лапы. Это простое действие ему не особенно удалось, так как задние конечности уже отнялись. За ними отнялись и передние, и, качаясь, словно пьяный, кот упал. Точнее он упал бы, если бы Фиона не подставила руки, ловя зверя в полете. Пасквале на этот раз внезапно замурлыкал, завибрировав мощно, как старый телефон.
- Ох ты ж, горе мое, - Фиона ласково почесала Пасквале за ухом.
Уснувшего кота забрали в операционную, а хозяйку с внучкой отправили в приемную, ожидать окончания процедуры. На выходе из кабинета их встретила уже знакомая овчарка, которая ткнулась мокрым носом в ноги Фионы. Женщина, точно так же, как и ее внучка какое-то время назад, потрепала ее по ушам. Видимо, в этом и заключалась цель манипуляции овчарки, потому что собака замотала хвостом.
- Так, значит… - Фиона устроилась на лавке, чуть лукаво глядя на внучку, - а кто у нас мистер Оуэн? – она усмехнулась. МикГинес временами огорошивала своих внучек вопросами о «женихах» и «правнуках», используя настолько стереотипные фразы, что порой было не понять, она серьезно или подкалывает девушек.

Кофе из автомата вещь достаточно отвратительная. Ее могут нормально переваривать только студенты, которые могут есть вообще все что угодно, и врачи ночной смены, у которых просто нет выбора. Так что после вопроса внучки Фиона на несколько мгновений задумалась. Вроде бы не тот уже возраст, чтобы тянуть в рот все подряд. С другой стороны – коротать время до окончания операции без еды было по меньшей мере тоскливо. А при должной дозе сахара даже самое мерзкое варево обычно становится относительно приемлемым.
Фиона кивнула на вопрос Мэв. И благодарно улыбнулась, забирая из ее рук бумажный стаканчик. Кофе пахло даже немного хуже, чем можно было предположить. А вот на вкус оказалось не такой уж и мерзостью. Фиона обхватила стаканчик, грея пальцы о его теплые бока, откидываясь на спинку стула. Она выглядела расслабленной, немного праздной, хотя все это было скорее напускным. И глаза, живые, подвижные, с лукавыми искорками в уголках, выдавали ее с головой. Бабушка не сводила глаз с внучки, в большей степени и даже более внимательно наблюдая за Мэв, чем вслушиваясь в ее ответ. Тем более, что внучка была сбита с толку внезапный «налетом» старшей птицы. Осталось только понять по каким же конкретно причинам.
Фиона едва удержалась от того, чтобы хихикнуть, когда девушка схватилась за телефон. Вот такой простой способ убежать от неудобной темы. Молодежь для этого всегда хватается за телефон, как будто у них там припасен план спасения на все случаи жизни. Женщина улыбнулась, склонившись к экрану и с начала любопытство просто изображая. Она знала, что через дом Мэв проходит много зверушек. Иногда даже несколько экзотичных. Как и создание на экране смартфона.
- Ой, какой милый, - откликнулась Фиона на первую же фотку. Поросенок действительно был очень забавным, пусть и непривычно было видеть такое животное в качестве домашнего любимца. Но люди умеют любить и более странных и страшных существ. Кто-то же держит пауков, змей, ящериц… даже улиток. Вот уж от кого не ждать ответной любви и уютного мурчания на подушке.
«Коты все равно рулят».
- Да? Хм… - Фиона скосила взгляд на внучку, чуть пожимая плечами в ответ на новость о девушке мистера Оуэна. Так, словно бы уже потеряла интерес к этой теме. Конечно, тут же такой милый поросенок. Только черта с два он отобьет интерес к личной жизни родной внучки. А вот в следующее мгновение Фиона выпрямилась и даже как-то приосанилась, внимательно глядя на Мэв. Потому что после слов «Но вообще» всегда начинается самое интересное. Чем под большим слоем равнодушия скрыта информация – тем она важнее. Правило, которое работает всегда. Особенно если оно касается какой-нибудь крайне смущающей темы.
Как же сложно удержаться от того, чтобы усмехнуться и с ехидным «так-так-так» потереть руки друг о друга! Начиналось самое интересное. Это, черт возьми, было даже интереснее, чем наблюдать за любимой парой в каком-нибудь сериале. И однозначно намного интереснее, чем разбираться в своей собственной, уже достаточно давно угасшей, личной жизни. И, конечно же, намного важнее. Это же Мэв и ее переживания. Если можешь помочь… то на что же еще нужны бабушки? Маме все не расскажешь, подруги не всегда могут посоветовать…
«Мой час, йухуу!»
Вот только все возбуждение, нахлынувшие с началом разговора, растворилось как-то внезапно, стоило Мэв, путанно и запинаясь, закончить фразу.
- Оу… - Фиона, только сейчас заметив, что она успела податься вперед, снова откинулась на спинку стула. – Даже так, - добавила она вполголоса. «Немножко демона» стоило обсуждать потише. И вот теперь Фионе, которая обычно за словом в карман не лезла, необходимо было несколько мгновений, чтобы сосредоточиться и подобрать слова. Тема щекотливая. И… черт, сколько же наивных романтичных барышень попалось на эту удочку!
- Ох, зайка… - снова тио протянула Фиона, ласково улыбаясь внучке. – Возможно, конечно. Если в мире есть существа, способные любить, они неизбежно когда-нибудь да влюбятся. И это все, конечно… есть десятки историй о такой любви. Те же Арвен и Арагорн, Берен и Лютиэн, - Фиона усмехнулась. Толкиена она перечитала вдоль и впоперек еще в университете, и, не смотря на сложный слог, книги ей нравились. – И это все, конечно, всегда красиво и романтично, только… такие истории даже у писателей всегда грустные.
Фиона вздохнула. И внезапно спросила:
- Помнишь тетю Флоренцию?.. Не помнишь, наверное, ты совсем маленькая была, - женщина улыбнулась внучке, - Флоренция любила ангела. Всю свою жизнь. Но вместе они были… лет десять, наверное. Если я не ошибаюсь, то ушел он потому что Флоренция была «уже не той, которую он полюбил». Естественно, она изменилась! Она повзрослела, постарела, обросла цинизмом, потеряла детскую легкость. Люди меняются быстро. А что десятилетие для долгожителя? Они остаются такими же, как и были…
- Понимаешь, - Фиона снова замолчала на несколько мгновений, и потом продолжила, - люди в паре – они и меняются вместе. И даже в таком случае иногда случается так, что дальше вместе они быть просто не могут. А тут… Флоренция изменилась, да, и он больше не мог ее любить. Но он-то остался таким же. И Фло осталась с разбитым сердцем до конца жизни.
Женщина отпила из стаканчика и помолчала еще несколько мгновений.
- Я не говорю, что это единственный сценарий. Есть просто уйма причин, почему ты можешь потерять любимого, - что-то неуловимое прозвучало в этой фразе, неопределенное, но четко выдающее то, что сейчас она говорит о себе. – Но никто не будет оставаться рядом и ждать, пока любимый человек состариться и умрет… да если и будет! Ты представляешь, насколько это больно? – Фиона повернула голову к внучке и, улыбнувшись, погладила ее по голове, - Это жестоко, такому подвергать кого-то.
- Это, конечно, твоя жизнь, - Фиона снова улыбнулась, - и тебе решать, какие ошибки в ней будут, - женщина тихо засмеялась, - И я ни в коем случае не говорю тебе не идти на вечеринку! И даже… - Фиона чуть прищурилась, - не знаю, от короткой интрижки хуже не будет? Они живут уйму лет, должны же они уметь ухаживать за женщинами!

Фиона чуть кивнула в ответ на слова внучки. Она очень хорошо помнила, сколько ночей подруга проплакала ей в подушку. Три наволочки пришлось долго и упорно отстирывать от потекшего макияжа. Это тебе не двухтысячные, где отстирать можно все что угодно посредством профильного средства и стиральной машины. Правда, без «какой-то матери» все равно не всегда обходится. Но это уже лирика.  В любом случае, сейчас у Фло все было хорошо. Разбитое сердце не всегда помеха для построения своего счастья и удачной жизни. По крайней мере, Фионе очень хотелось в это верить. А так – кто знает, чужая душа – потемки.
- О, ну просто-таки герой романтичной комедии, - МакГиннес засмеялась. Почти полный набор нужных качеств – студент, певец, демон. На такой завязке такое огромное количество фильмов о любви держится, что расклад кажется абсолютно привычным и знакомым. И даже совсем немного банальным. Главное, чтобы по итогу не получились… Сумерки.
Женщина улыбнулась собственным мыслям. Есть что-то почти странное в мышлении вот такими категориями. В поиске аналогий реальной жизни с тем, что показывают на экранах кинотеатров. Говорят, что искусство должно отражать реальную жизнь, иначе оно бессмысленно. Только слишком уж часто оказывается, что эта связь работает в две стороны. Как искусство обусловлено условиями жизни, так знаковые произведения влияют на эти самые условия. Тема, над которой долго думать практически невозможно – голова начинает болеть. Так что же все-таки было раньше – курица или яйцо?..
Фиона привыкла за всю жизнь видеть вокруг себя самых разных существ. И в конце концов… пришла к простому выводу – все они, в сущности, были одинаковы. Если не лезть в дела Дома, в охоту за артефактами, и еще черт-знает-чем эти долгожители занимаются, то в остатке мы имеем именно эту простую истину. Все одинаково ищут свое место в жизни, сходятся и расходятся с другими, страдают, любят, достигают каких-то целей, которые сами себе придумали… А рога у них, крылья, или волосы иногда загораются – это такое, статистическая погрешность.
- Это должно быть проще, - задумчиво протянула бабушка, чуть улыбаясь, - После слов, – Фиона чуть приосанилась, выразительно взглянула на Мэв и чуть изменившимся голосом, выделяя фразу, произнесла, - «Детка, я демон», новость о том, что ты феникс, кажется не такой уж и неожиданной, - Фиона улыбнулась и ласково потрепала внучку по волосам.
- Ооо… - протянула Фиона, снова тихо засмеявшись. – Это было красиво. Шум, гам, скандал… разве что клочки по закоулочкам не летели. Дедушка вылил мне на голову стакан шампанского, - Фиона как-то ласково улыбнулась, что не слишком вязалось с тем, что она говорила. Это быстро входит в привычку, когда появляются дети. Привычка называть любимого мужа уже не по имени, а «папа». Потом, с появлением внуков, это обращение мутирует в «дедушка». И так прочно входит в привычку, что даже наедине часто остается таким же. Но вот мысленно Фиона называла мужа только по имени.
Фиона чуть мотнула головой и пояснила:
- Волосы загорелись. Эйлинн испортила мой любимый стол… а ты видела, наверное. Он в гостиной стоит, там следы от когтей. Твоя мама постаралась, - Фиона усмехнулась, - В общем, после такого представления нам просто пришлось объяснить Шеймусу, что к чему. Память ему стирать не стали,  так что это и был наш камминг-аут, - закончила Фиона как-то более сухо. Когда в голове всплыло это воспоминание, неприятное в общем-то, это был скандал с криками и битьем посуды. Но отозвалось событие в памяти каким-то теплом. Так вспоминают о раздорах, когда прошли уже все обиды. И в памяти остается только то, что очень уж забавно выглядела воинственная Эйлинн, впившаяся когтями в стол. Вот только обиды не были забыты… это было начало того конфликта, который вырос до небывалых масштабов между Фионой и ее дочерью. И тут бы давно отбросить свою гордость, да сделать шаг навстречу. Все-таки своя кровь. Да только какая из птиц окажется менее подвержена этому греху? Уж точно не старшая.
Фиона нахмурилась.
- Хорошо, что Шеймус заикой после такого не остался, - проговорила она, стараясь смягчить собственное неприятное ощущение, царапавшее изнутри. – Что до меня… - Фиона скосила взгляд на внучку и преувеличено укоризненно на нее посмотрела, - Ты меня ставишь прямо-таки в неудобное положение, милая. Мне же примером тебе надо служить. Доброе-светлое-вечное, и все такое… - она засмеялась. И лукаво улыбнулась. Правда, такая улыбка продержалась на губах не долго. Она осталась, но задор куда-то исчез, оставив легкий налет грусти.
- Я… - Фиона резко повернулась и серьезно взглянула в глаза Мэв, - я любила твоего дедушку. Но что еще более важно… Знаешь, об этом обычно не говорят, но, - она хмыкнула, - ты знаешь, милая, это же всегда решение. Осознанное. Что я буду вот с этим человеком, буду его любить всегда-всегда. Тут нет никакой магии. И то, что у тебя есть муж, не значит, что ты резко перестанешь считать других привлекательных мужчин… привлекательными, - Фиона чуть пожала плечами, - И, конечно, твой дедушка не был единственным мужчиной в моей жизни. Но я до сих пор не знаю, есть ли, существует ли вообще в природе, «правильный» способ сообщить о том, что ты Феникс…

Фиона окинула помещение задумчивым взглядом. Не самое уютное место – больница все-таки. Они всегда дышат какой-то грустью и беспокойством. Каждое маленькое существо здесь находится не просто так, их взволнованные хозяева привезли их лечиться. И хорошо если на какие-то простые и распространенные процедуры, как та, на которую забрали Пасквале. Но ведь были проблемы и серьезнее… Котик с перевязанной лапой, явно печальная овчарка – так выглядят добродушные псы, когда у них что-то болит. И люди, отчаянно переживающие за маленькую жизнь, которую взяли под свою опеку.
И тем не менее, МакГиннес чувствовала себя неожиданно уютно. Может, виной всему тема разговора с родной внучкой. Есть своя небольшая магия в том, чтобы просто поговорить по душам с тем, кто связан с тобой кровью. Сильная магия, и никаких артефактов не нужно. 
- Ох, милая… - Фиона улыбнулась, - я не должна этого говорить… но мы с тобой сделаем вид, что этого не было, хорошо? – женщина подморгнула внучке. – Никто, никогда не сможет так сильно тебя вывести… как родная мать, - она засмеялась. Тихо, прикрыв лицо ладонью, чтобы не слишком мешать окружающим. Все-таки особо шуметь не стоило. – Так что меня совсем не удивляет, что ты не знаешь этой стороны своей мамы. Это ее лицо существует только для меня, - добавила бабушка, снова сдержанно улыбаясь. Проскакивало все же что-то грустное в этих словах. Тяжело находится в конфликте с одним из самых близких людей, со своей родной дочерью. Но, увы, родственные узы никоим образом не означают, что люди будут по умолчанию друг друга любить. В одной семье, как и в любой компании в реальности, всегда могут появиться люди, которые на дух друг друга не будут переносить. Или, как минимум, долгие годы не будут общаться из-за старого конфликта.
Сложно все. Катастрофически сложно. Вроде бы не должно быть так – у людей простые желания и стремления. Все хотят любить и быть счастливыми. Да вот только с одной простой мотивации выходит такое несметное количество разнообразных моделей поведения, что так просто и не разобрать эту паутину. Она липнет к рукам, цепляется к лицу, ослепляет и лишает ориентиров. Сложный-сложный мир.
Фиона ласково посмотрела на пса, которого гладила внучка. Она не стала тянуться к нему, хотя белое пушистое облако так и просилось в руки. Потрепать уши, зарыться пальцами в длинную шерсть… своеобразная терапия, способ отдохнуть от ежедневных забот. И тут вопрос даже не в том, что не все хозяева любят, когда кто-то трогает их животных. Эти как раз были не против – они улыбались Мэв, улыбались ее бабушке и в целом выглядели крайне дружелюбными, под стать своему любвеобильному псу. Но животное тоже может не хотеть, чтобы его трогали. Ему понравилась Мэв и он пришел к ней, ткнуть свою большую голову в колени и попросить погладить. С чего бы ему хотелось еще чье-то ласки?
Фиона повернула голову к внучке и внезапно строго сказала, глядя ей прямо в глаза:
- Ты шутишь, Мэв? Да разве какой-то мужчина сравняется с Пасквале? Ты его вообще видела? Да ни за что! – бабушка шутливо погрозила пальцем, снова весело засмеявшись. Живая мимика придавала ее лицу настолько свежий вид, добавляя даже какого-то шарма и очарования, что стирался даже возраст. По крайней мере, так казалось.
- Даже и не знаю, зайка, - вздохнув, чуть более серьезно проговорила Фиона. Она никогда не думала о том, почему же осталась одна после смерти Биргена. Первое время было просто не до того, она чувствовала себя полностью опустошенной, лишенной большой части собственной души. Потом… а когда наступило то самое «потом»? Просто вдруг оказалось, что дети выросли, внучки уже сами засматриваются на мальчиков, выбирая себе демона посимпатичнее. А из зеркала смотрит какая-то старуха, у которой от былой озорной девчонки остались разве что глаза – такие же безумные, горящие… неуместные на старческом лице. Фиона усмехнулась.
- Я-то, может, еще и ничего, - проговорила она, - да только где ты отыщешь старика, который за мной угонится? Знаю я их, им всем подавай тарелку борща да диван, а еще машину продай, а то не солидно… Пф! – МакГиннес выразительно фыркнула. А вот замечание Мэв о Доме и вовсе заставило Фиону засмеяться, - представляю, какую реакцию вызвало бы мое появление в Доме в поисках приключений на мои седины! То-то бы они насмеялись. Там и так достаточно слухов обо мне… пусть уж передохнут, - ударение в последнем слове очень хотелось поставить в другом месте. Но Фиона не стала. Почтенный возраст, нужно вести себя прилично. Как бы сильно не хотелось устроить новый шухер в давно забытом обществе снобов.   
- Разве не должны были уже? - Фиона чуть встревожено повернула голову в сторону кабинета доктора. - Надеюсь, там все в порядке.

Отредактировано Фиона МакГиннес (03-04-2018 16:21:59)

Фиона цокнула языком, выразительно указывая на Мэв, подтверждая ее правоту. Шутить об этом можно было бесконечно. Тем более такая благодатная почва… МакГиннес не хватало только размножить число котов в доме до стереотипных сорока, чтобы закончить образ. Но это, пожалуй, было слишком. Как бы сильно Фиона не любила котов, для полного счастья ей вполне хватало одного Пасквале. 
Когда Мэв подскочила к медсестре, Фиона механически дернулась следом. Но создавать толпу вокруг бедной девушки не хотелось, так что женщина так и осталась на месте. Только склонилась вперед, прислушиваясь к разговору.
- Точно он, - и, в отличии от внучки, Фиона в характере своего «мужчины» ничуть не сомневалась. Странно, что его возмущения еще на всю клинику не было слышно. Хорошая звукоизоляция, должно быть. Фиона кивнула, удовлетворившись словами девушки о том, что кот в полном порядке и скоро будет возвращен. Конечно, до конца женщина успокоится только в момент, когда получит себе в руки свой серый комок шерсти, до тех пор беспокойство никуда не денется. Но всегда хочется знать, что происходит. Такое уж свойство человеческого сознания. Пустота, незнание, требует заполнения. И когда оно заполняется выдумкой… Что ж, люди склонны думать в первую очередь самое худшее.
Но довольно философии.
- А… это суп такой, в славянских странах, - пояснила Фиона, сообразив, что слово может быть не очень понятным. Даже забавно, как просто пристают такие вещи. В последний раз в Европе, в какой-то из славянских стран, женщина была очень давно. Кажется, в последний раз это была Беларусь. Когда трава была зеленее, парни галантнее и волосы не такими седыми. Но то все лирика и шутки. А вот проснувшееся от этих воспоминаний желание снова путешествовать… оно было далеко не шуточным. Все-таки давненько Фиона не выбиралась за рамки Дублина. И, каким бы родным он не был…
- Ты не хочешь куда-нибудь съездить? – внезапно спросила Фиона, едва не перебив внучку. – Прости, дорогая, - она улыбнулась, - в смысле в отпуск. Куда-то в горы или к морю, - женщина пожала плечами. По большому счету, ей было совершенно все равно куда держать путь, лишь бы в жизни заиграло какое-то приключение, - возьмем Нив, твоего демона, я сдам Пасквале тете Мартише, - продолжила Фиона, - отыщем там какого-нибудь седого красавца, который не знает, что такое «борщ», - она подморгнула и засмеялась.     
Конечно же, потребности отличались у всех. И, может, Фиона действительно могла отыскать человека (или не очень человека), который был бы с ней рядом. Вопрос в другом. Вопрос в том, готова ли Фиона взяться за эти поиски. Сейчас, когда место главного мужчины в жизни занято и единственное, чего не хватает в тихой, размеренной жизни, - это каких-то приключений. Чуть-чуть серьезнее, чем нарушение скоростного режима на одной из улиц Дублина.
Фиона улыбнулась внучке. Ну надо же, сравнить машину со своими собственными крыльями… Но Мэв была права, даже сама не осознавая, насколько сильно.
- Хорошо, что ты это понимаешь, - Фиона ласково улыбнулась. Что ж… так можно было быть уверенной, что никакому демону Мэв не позволит ограничивать себя влиять на свою личность. Это не просто радовало, это вызывало гордость. Что-то, близкое к «вся в меня!». Главное, чтобы не слишком сильно… потому что, вспоминая, чем занималась Фиона в ее возрасте… Внучку за такое поведение она бы убила. Возможно даже не очень фигурально.
Фиона коротко приобняла Мэв, прежде чем встать. И направится к доктору.
- Как там мое чудо? – спросила женщина, проходя в кабинет. Чудо было в порядке. Насколько может быть в порядке кот после операции. Напуганный, Пасквале на радостях даже принялся ластиться к рукам Фионы, когда она его погладила. И это тот же вредный кот, от которого и «слова» ласкового не дождешься, только требования дать поесть. Фиона зарылась пальцами в шерсть, почесывая котика под шеей.
- Все в порядке, операция прошла нормально, - откликнулся доктор Хэнлон. Он порылся в бумажках на столе и, наконец, выудив одну, протянул ее Фионе, - общая информация по уходу, питанию и все такое.
Стерилизовали котов в клинике постоянно, Фиона не удивилась бы, если бы оказалось, что сегодня у доктора еще несколько таких операций. Так что наличие нужной брошюрки было не удивительным – не объяснять же каждому одно и то же.
- Если будут вопросы – вы можете обращаться, - доктор кивнул на телефоны, отпечатанные на первой странице. Фиона кивнула.
- Отлично, спасибо большое.
Пасквале перебрался в переноску неожиданно охотно. Фионе на секунду показалось, что, если бы он мог, он бы еще и крышку за собой захлопнул. Лишь бы спрятаться от нехороших людей. Но в этот раз Пасквале молчал. Видимо, хватило переживаний на сегодня и кот решил затаиться.
- Зайдешь к нам на чай? – пригласила Фиона, уже выходя из кабинета.