...и заклинаю: остерегайтесь выходить на болото
в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно.

Ноги сами привели Ильзе к укрытой тёмной зеленью глади трясины, туда, где золотистые цветы с полупрозрачными лепестками уже не росли, сменяясь кривыми кореньями, широкими камышовыми листьями и ягодами, горсть которых валила с ног и взрослого мужика. Ведьма настрого запретила ей сходить с мягких лесных тропок, пообещав, что покуда девушка их держится, ни одна лесная тварь не заметит её и не помыслит дурного в её сторону. Но цветы, раскрывавшие свои золочёные бутоны лишь в один этот день, а необходимые всему поселению весь год, до следующего летнего излома, у края тропки словно ощипало заплутавшее козье стадо. Зато там, в глубине леса, они были размером с её раскрытую ладонь и больше – надо только шагнуть немного в сторону, и ещё, и обернуться вокруг своей оси, обогнуть старую осинку, поклониться древнему, старше даже Ведьмы, пню, спугнуть выводок зайчат, перепугаться глухого зова одинокой лесной птицы, не свившей в этом году гнезда… и понять, что тропинка давно осталась за спиной, где-то там, где ещё светлело через высокие кроны небо.
Признав, что заплутала, Ильзе поставила корзинку с собранными цветами на поломанный ствол давно мёртвого дерева, потуже затянула косу и припомнила всё то, чему учила её Ведьма на этот случай. Собрав в памяти её отрывистые, словно падение натянутых на слишком длинную нить бусин, слова, осмотрелась и нашла палку побольше, соорудила из той некое подобие посоха, как у слепых и нищих, и вместе с драгоценной корзинкой пошла в ту сторону, где деревья тянулись к солнцу, листва их зеленела, а с ветки на ветку перебегали мелкие лесные зверьки. Один из них прыгнул почти что ей на светлую макушку, посмотрел удивлённо и мазнул по воздуху длинным хвостом. Ильзе, порывисто отступившая назад, только и почувствовала, как холодная влага наполнила обувку изнутри, не устояла на ногах и шагнула ещё дальше.
Первым под воду ушёл посох, за ним перевернулась и корзинка, отчего тёмную зелень вокруг перебило золочёными светлыми пятнами. Ильзе досадливо хлопнула по воде ладонью: злосчастные цветы она собирала почти с рассвета! Без них, думалось ей, сложно будет выкормить и оставшуюся сиротой девчушку, и поднять на ноги захворавший скот, и сохранить посевы от гибельной заразы, идущей по временам из земли. Ей до слёз сделалось обидно – и за свой труд, и за всех, кому не могла теперь помочь, – и, чтобы перебить эту порывистую слабость, она принялась ловить за омертвевшие почки ветви склонённого к трясине деревца. Из болот редко кто выбирался живым – уж точно не те, кто оказывался там в одиночку, – но угодившие в трясину рассказывали одно: важно не торопиться, действовать осторожно, словно ставишь силки на кролика или ловушку на речного хозяина. Но крохотный шажочек утянул её на пол-ладони в воду, а ветви, щёлкнув по пальцам, выскользнули из дрогнувших ладоней. Ильзе недовольно фыркнула, одной рукой убрала за ворот косу, а второй – сильнее ухватилась за дерево, показывая ему, что если и уйдёт под воду, то утянет этот непригодный для доброго костерка труп с собой.
Змей явился, когда его не ждали, и о его пришествии лес сообщил мёртвой тишиной: прекратилось мельтешение над головой, перестали чирикать птицы, замолкли древоточцы и прочие твари, только и ждущие, когда она выбьется из сил. Замерла и Ильзе, невольно залюбовавшись тем, как блестели на потемневшей чешуе редкие проблески солнца.
– Утопно, – насупилась она, разобрав вопрос, и отвернулась, присматриваясь к дереву над своей головой, к болтавшейся тут рядом корзинке и цветам. Она хорошо знала, что болото, таившее в себе опасность, мелкой бедой расстилалось под хвостом карлезианского Змея, воплощённой смерти и грозы всего королевства. А когда-то… Ильзе смахнула мысль вместе с храброй лесной мошкой, усевшейся было ей на нос, потянула на себя ветви деревьев. – Я, знаешь ли, безумно люблю принимать болотные ванны… – шажок вперёд, не стоивший ей ничего, и ещё один, утянувший отяжелевшую юбку вниз. Можно было бы исхитриться и стянуть с ног обувь, но теперь, когда рядом красовался Змей, ей не хотелось надолго отворачиваться в сторону. – От них, говорят, кожа становится краше, как у заморских принцесс, – она подумала о чём-то своём и нахмурилась ещё больше, второй ладонью ухватилась за ивовый трупик и потянулась вперёд, чтобы тут же плюхнуться обратно и осесть по самую грудь в трясине.
Тому, как справиться с подобной ситуацией, Ведьма её научить не успела.
[nick]Ильзе[/nick][status]а вилами по морде?[/status][icon]https://i.gyazo.com/2b6eb5fb9fb9672e297c7e48aabfaa2e.jpg[/icon][sign]Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.[/sign][info]<b>ДОЧЬ РЫБАКА</b><br>  Спасительница королевства[/info]

Хоть Ильзе и помнила, что глаза у Змея нечеловечьи, его тёмный взгляд всё равно высек в ней искру страха, заставил онеметь и оцепенеть. Так, верно, чувствовали себя крольчата, замиравшие перед ним на задних лапках; так чувствовали себя и люди, пропадавшие время от времени из их деревушки. Она медленно опустила ресницы и подняла их вновь, порешив не показывать ему собственного трепета, и сомкнула плотнее губы. Трясина давила ей на грудь и утягивала, словно множество цепких утопничьих ладошек, на дно, но Линдворм – и его острые когти, и сильные руки, и ядовитые когти, – внушал ужаса несоизмеримо больше.
А ведь когда-то, обиженно вспомнила Ильзе, она звала его своим другом.
С лёгкостью, с которой мог бы порезать на мягкие ленты её, он располосовал старую иву, прибавив той поводов для печалей и горестей, и вытянулся всем чешуйчатым телом к Ильзе, подставляя редкому солнцу и гладкие бока, и вызолоченные плечи. Залюбоваться бы, да не вышло: острые когти Змея сжались на её плечах, оставили за собой алые росчерки, отозвались глубоко внутри резкой болью, и липкой жутью, и девичьим упорством. И легко, словно пушинку, он вырвал её из болотной топи. Вырвавшаяся из-под ворота коса мягкой змейкой скользнула по шее и с глухим плеском врезалась в зеленоватую рябь, набрякла и отяжелела, словно пряжка на отцовском ремне. Ильзе хотела бы отвернуть голову, отвести взгляд, найти что-то, за что ещё можно ухватиться, но пугающие и злые глаза Линдворма приковывали к себе, гипнотизировали, заставляли болтаться тряпичной куклой.
Смерть её была здесь, рядом – и безжизненной трясиной, задрожавшей теперь, как выстоявшая на морозе каша, и бессердечным Змеем.
«Он мог бы свернуть мне шею, – подумала Ильзе, с внутренним содроганием прикрывая глаза, – почему он не делает этого?» Это ведь её – и только её вина в том, что чудовище карлезианского леса ломает и прочные хребтины взрослых, и мягкие детские косточки перед тем, как стянуть с них плоть и пожрать. В горле собрался тугой ком, и дышать стало нечем. Её судьба будет иной, поняла Ильзе, без труда разбирая слова Змея. С ним когда-то и она сама училась говорить. С ним когда-то… Она подняла руки, заледеневшие в воде, и коснулась мелких чешуек его предплечий, удерживаясь над первой своей смертью.
– Пожалуйста, – голос звучал тихо – любая птица перебьёт крылом, – но уверенно, и смотрела дева Змею в глаза, отыскивая там давнего друга. – Я прошу тебя, вытащи меня отсюда и позволь сохранить цветы. Других мне уже не собрать, – с горечью добавила она, под прикосновениями разбирая границы его чешуи, мнилось ли – отяжелевшей и окрепшей с последней их встречи, налившейся лесным мраком и гибельным королевским золотом. – Помоги мне – и бери, что хочешь, – она знала от Ведьмы, что за всё есть своя цена, за любую помощь и магию. Даже за беспородного дворового щенка её отец отдал соседу мелкую серебряшку – чтобы прижился пёс и стал ей другом. Кроме собственной жизни, любимого пса и материнского амулета ничего толкового у Ильзе и не было.
[nick]Ильзе[/nick][status]а вилами по морде?[/status][icon]https://i.gyazo.com/2b6eb5fb9fb9672e297c7e48aabfaa2e.jpg[/icon][sign]Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.[/sign][info]<b>ДОЧЬ РЫБАКА</b><br>  Спасительница королевства[/info]

Казалось – трясина, не желая отпускать деву, переломит той все до единой кости, превратит в тряпичную куклу наподобие тех, что временами Ильзе шила вместе с Йоханной. Казалось, что это же сделает Змей, мерещилось, что старый друг обманет, и не видеть Ильзе больше ни солнечного света, ни лиц отца да брата. Она зажмурилась, стоило ему оказаться так близко, что щёку её опалило тяжёлое дыхание, но руками покрепче ухватилась, подалась вперёд, укладывая голову на укрытое чешуёй плечо. Глухо стонала и плакала ива, но трясина не отдавала добычу, словно и впрямь была живой и разумной. Ильзе тянулась к Змею ближе, сама себе не веря: сейчас погибель карлезианского леса была её жизнью.
Ива упала в болото и провалилась – вместо неё, Ильзе. Она ждала, что Линдворм поставит её на землю, позволит выдохнуть, но он подобрал её всю, вместе с драгоценной корзинкой, так, что ничего толком и не было видно, и поволок прочь. Ильзе хотелось вцепиться в него и потребовать, чтобы остановился, потому что цветы он ей тоже обещал и за ними надобно вернуться. Сил хватило лишь на то, чтобы не уснуть в цепкой змеиной хватке и нащупать на поясе ножичек, подарок брата, чудом уцелевший в болоте. Здесь, где Ильзе так вольно льнула к Змею, чешуя у него всё ещё была мягче, чем на хвосте, и одного удара достало бы для того, чтобы выяснить, какого цвета змеиная кровь – красная, как её собственная, или прозрачная, как вода в лесных безжизненных протоках.
Рука, нашедшая ножичек, так и осталась лежать на поясе.
Ильзе не знала, как далеко уволок её Змей, но вместо его логова, заполненного человечьими костьми, обнаружила вокруг себя полянку – словно кусочек ночного светила на землю упал. Дева во все глаза смотрела на цветы под своими ногами: ей доводилось видеть, чтобы росли они по три-четыре соцветия разом, но никогда – так много. Словно горсть звёзд проросла на мёртвой лесной земле.
– С-спасибо, – пробормотала Ильзе, слепо ловя корзинку – смотрела она на Змея, сделавшегося в отсветах этих цветов переливчатым, чёрно-золотым. Ей почти что сделалось совестно за собственный вид, и, опомнившись, она отвела глаза и наскоро стянула с себя башмачки, полные ещё ледяной болотной воды, подобрала юбку. И, босая, с ножом и корзинкой, осторожно опустилась к цветам, принявшись срезать их золочёные головки и складывать на выстеленное тёмной травой дно. Три прибитых цветка Ильзе незаметно переложила в мешочек на поясе.
Собирая цветы, Ильзе всё одно думала о том, чего потребует Змей. Ведьма учила её, что обычно просят то, чего дома не ждёшь, но тут разве что отцовская крысоловка снова на чердаке окотится! Любопытство её взяло – сильное, страшное, неподъёмное, и всё больше оно росло с тем, как заполнялась цветами её корзинка. Ильзе остановила руку с ножом, занесённую над очередным соцветием, и обратила взгляд к Змею.
– Цена, назначенная мне… – она не знала, что говорить и что делать, с ней рядом не было верной старшей подруги, чтобы подсказать, и всё это дева делала из собственной смелости исходя, – будет посильной? Я никуда не денусь от тебя, – она упрямо перекинула косу за спину и подумала, что надо бы подобрать её узлом на затылке. – В знак старой дружбы – назови её сейчас, прошу. 
[nick]Ильзе[/nick][status]а вилами по морде?[/status][icon]https://i.gyazo.com/2b6eb5fb9fb9672e297c7e48aabfaa2e.jpg[/icon][sign]Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.[/sign][info]<b>ДОЧЬ РЫБАКА</b><br>  Спасительница королевства[/info]

Змеевы слова – и колючая, хлёсткая правда в них, – высмеяли её неудавшуюся хитрость, а вместе с тем – устыдили и саму Ильзе. Оттого она с большим упрямством посмотрела на Линдворма, не отвела со смущённой уязвлённостью взгляда, признавая правоту его наблюдения, но не соглашаясь с тем, что усмотрел в этом старый друг. Злополучный ножичек в её ладони успел за всё это время согреться – то ли от тепла самой Ильзе, то ли от мягкого света цветов, подсушившего и кисточку косы, и подол платья.
– Я взялась за него, потому что боялась, – у Ильзе внутри дрогнуло что-то в такт с плачем поломанной флейты. Она ещё помнила, как в детстве Змей – когти его тогда были остры, но не так, как нынче, – шутливо менял свои мелодии на её истории. – И всё же – я даже из ножен его не достала, хотя могла бы.
Она отвернулась от него всем телом и вернулась к своим цветам, подговаривая каждое своё действие тем, что это соцветие – для маленькой Лиссе, следующее, с подмятым лепестком, – для хромоногого Хротгара, целая россыпь – для овец старухи Герд, и пять одинаково красивых цветов – для дочерей мельника. Безжалостно срезая драгоценные растения и приглушая свет вокруг, Ильзе старалась не смотреть на Змея и перебирала имена и беды каждого в их деревне. Вспомнила она и отца, и ведьму, и собственного брата, поднимавшего в этом году паруса на собственном кораблике. Ему цветок надо спрятать в швы парусины или растолочь до мелкой пыли – и смешать с краской, которой на борту Ильзе собиралась нарисовать стаи пёстрых рыбёшек, чтобы сберечь безымянное судёнышко и от скверной погоды, и от тварей подводных, и от злых умыслов и чужой жадности.
Для себя – и своих бед, частью бывших здесь же, поблизости, – не оставила она ничего.
Вдали глухо проплакалась лесная птица, и с тем цветы начали гаснуть и умирать. Ильзе ловила их за тонкие стебли, думала сперва, что уже срезала здесь золочёную маковку, а после – стряхивала с пальцев тёмную мякоть, отдававшую сладковатой гнилью. Со стороны леса потянуло холодом, вцепившимся во влажное платье и босые ноги. Ильзе, стараясь побольше цветов срезать, не торопилась одёргивать платье и надевать обратно обувку. Имена у неё закончились, а вот беды – нет. Все деревенские тянули свои напасти к ведьме, и та знала и помнила их, а с ней – и Ильзе.
Последний цветок погас, едва она надрезала его стебель, и Ильзе разочарованно отёрла пальцы о платье. Мягко сияла теперь только её корзинка, полная почти до краёв. В другой день и час Ильзе была бы собой довольна, теперь же чувство это травило неназванное обязательство перед Змеем. Она вытерла о подол и ножичек и приготовилась уже тот спрятать, когда высокие кусты за пределами поляны шелохнулись, и в лицо деве пахнуло словно бы мертвечиной. Ильзе заслонилась ладонью, подняла взгляд – и всё в ней оцепенело при виде тёмной мохнатой морды, навроде волчьей, но крупнее. Красноглазой, зубастой и страшной.
– Ну, здравствуй, девица, – сказала тварь перед прыжком, и здесь уже некогда было просить Змея о заступничестве и спасении. Ильзе вскинула перед собой ножичек, оттолкнула в сторону корзину. Мощные лапы легли ей на плечи, опрокидывая, и мир расплылся в ароматах смерти и мокрой псины.
[nick]Ильзе[/nick][status]а вилами по морде?[/status][icon]https://i.gyazo.com/2b6eb5fb9fb9672e297c7e48aabfaa2e.jpg[/icon][sign]Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.[/sign][info]<b>ДОЧЬ РЫБАКА</b><br>  Спасительница королевства[/info]

Отредактировано Мэв Маккенна (03-02-2018 20:47:58)

Немилосердно приняла земля Ильзе, неласково врезалась в каждую встреченную косточку, выбивая из девицы дух. Померещилось: от страшных когтистых лап остались кровоточащие узоры на щеках, оголившихся плечах да выставленных перед собой ладонях, но задумываться о том было некогда. Во все глаза Ильзе следила за битвой Змея и чёрного волчищи, подобрав свой подол, откатившись в сторону и онемев. Ничего больше она и не видела: ни замерших на ветвях молчаливых птиц, ни выбравшихся из-под камней ящерок с глазами-бусинами да разноцветных жуков, ни мелких лесных зверьков – сам лес смотрел их глазами на поединок и словно бы замер в одном тяжёлом, глубоком вздохе. Повезёт Зверю – и будет в Карлезиане новый лесной царь; не девиц иноземных затребует, так кого-нибудь ещё, и кровавая дань чащобе не прекратится никогда.
Пальцы сами нашли нож, выскользнувший в мягкую тёмную траву, подёрнувшуюся первой пеленой росы. Ильзе одёрнулась, подобрала ноги: мнившийся ей холод оказался не от крови, но от прозрачной влаги. Она отёрла ножичек об отяжелевшую ткань юбки, посмотрела на Змея со Зверем. Страх пробирал её изнутри, зайчонком бился под сердцем, и рук не хватало, чтобы там его удержать. Битва была не на жизнь – на смерть, и дрался Змей, поняла Ильзе, и за неё тоже, за её обязательство перед ним, за назначенное ей и ещё не высказанное. Но всё-таки – за неё, за её мелкую рыбацкую жизнь. Под его хваткой одинаково трещали что деревца, что кости, а её до того он тащил бережно, осторожно, словно не было между ними ни его кровавых злодеяний, ни её недобрых слов. Ильзе посильнее сжала в ладони ножик, сощурилась: битва чудовищ мнилась ей непосильной, но всё же не помочь Змею она не могла. Зверь воротил от того уродливую морду, подставляя шею со вздыбившейся шерстью, и если бы ей быстро рвануть вперёд да ударить, как учил брат, произнести слово колдовское – то, которое Ведьма ей даже про себя проговаривать запретила, – то, может, и вышло бы что.
Зверь сам к ней рванул, выпутавшись из змеиной хватки, стряхнув ту с себя, словно налипшую паутину. Зубы его хватали воздух, когти – до рваных линий счищали зелень под лапами вместе с землёй. Ильзе на шаг отступила, подняла было руку, но змеиная спина выросла перед ней быстрее, заполонила собой всё, закрыла от девицы сумрачную тварь. “Он свернёт ему шею, – мысль, одновременно чужая и её, Ильзе, собственная, остановила любой её порыв, – потому что этому я научила его когда-то”. Она не видела, что там происходило; взгляд её, дрогнув, опустился ниже, на бледно-розовый, быстро алевший пролом в обсидиановой чешуе Змея. Сердце её замерло, предательски пропуская удар, и не сразу Ильзе поняла, что признавшей поражение твари позволено было слинять. В наступившей мёртвой тишине одиноко стукнул о землю ножичек.
Линдворм скользнул мимо так, словно не было рядом ни Ильзе, ни её многострадальной корзинки, и вслед за тем ожил лес, зашевелился, разбежался множеством лапок в разные стороны. Опустившись к своей корзинке, она наскоро собрала выпавшие цветы, без особой печали разминая между пальцами самые мелкие и непослушные. Ильзе бросало вверх – Змей не смотрит, она может сбежать, попытаться вернуться в деревню сама, а уж там… – и возвращало назад, роняло к израненной этой схваткой земле. Родные, верно, давно заметили её отсутствие, но не беспокоились – с той поры, как мать отдала её Ведьме, они вовсе забыли о тревогах за неё, успокоенные тем, что слова, амулеты и ведьмина магия берегут девицу. Что они скажут, если к их порогу принесут лишь завёрнутые в тёмную ткань да сложенные в корзиночку кости? Ильзе крепко сжала в ладошке последний цветок, подхватила свой драгоценный груз и быстро, за два шага делая один, поскакала за Змеем.
– Стой, – попросила она, но он то ли не услышал, то ли не захотел её слышать. Ильзе перехватила его за чешуйчатый локоть, чуть не полетела кубарем за сильным змеевым движением, но устояла. – Да стой же ты! – уже потребовала она, намеренно позабыв, что это он здесь – карлезианский владыка и опасный побратим самой смерти. Пальцы её заскользили по плотной чешуе, выискивая рану, но находя лишь ряд за рядом острых пластинок, так, что в одно мгновение почудилось даже, что всё ей примерещилось – и рана, и то, что кровь у Змея была алой, как у неё, Ильзе. – Я же видела, что он ухватил тебя, что ему удалось… Ох, – змеиная кровь обжигала, и девица отдёрнула ладонь, несколько раз несильно той тряхнула – и запустила в корзину, словно солнечный свет в горсть загребая. Ведьма бы того не одобрила, но её и рядом не было, чтобы воспротивиться и сказать, что так Ильзе обрекает на болезнь или смерть овцу, телёнка или, может статься, кого-то из деревенского люда. – Я могу помочь. Позволь мне?.. – она посмотрела на него снизу вверх в беззастенчивой попытке поймать золочёный взгляд, показать тем, что помощь её – бескорыстная и простая, в знак старой дружбы, во времена которой Ильзе бы и спрашивать не пришлось: тогда ухватить Змея за хвост и удержать на месте было много проще, чем сейчас.
[nick]Ильзе[/nick][status]а вилами по морде?[/status][icon]https://i.gyazo.com/2b6eb5fb9fb9672e297c7e48aabfaa2e.jpg[/icon][sign]Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.[/sign][info]<b>ДОЧЬ РЫБАКА</b><br>  Спасительница королевства[/info]

Отредактировано Мэв Маккенна (25-02-2018 22:47:33)

И вновь Змей словно крапивой по лицу хлестнул – Ильзе даже пошла розовыми пятнами, да отворачиваться не стала и только перебрала в пальцах его хвост, поудобнее тот перехватила, опустилась на колени, порешив, что платье всё равно уже изгваздалось и ничего страшнее с ним не приключится. Линдворм промахнулся: дома её ждали и привечали всегда, даже когда её забрала себе Ведьма; вот только сама Ильзе теперь не особо стремилась под родную крышу, предпочитая днём разбираться со своими и ведьмиными делами, вечером – слушать свою наставницу, а ночами – рассматривать небо и рассыпанные по нему крапинки звёзд. От неё теперь и рыбой совсем слабо пахло, всё больше – травами да дымом, иногда ещё – цветами и кровью.
– Может, я сама ушла? – тихо спросила Ильзе, головы на Змея не поднимая. Она осторожно дотронулась пальцами до самого края раны, уткнулась ладошкой во вздыбившуюся чешую. Помешать Змею по-настоящему свернуть хвост – и сломать тем ей руку – она не могла, и потому только надеялась, что и он тоже делает всё, чтобы себе помочь. Рана была не смертельная, но всё равно скверная. Чтобы ей вновь зарасти чешуёй – или хотя бы по-человечьи гладкой кожей, – требовалось Змею залечь в гнездо и ослабить хватку на своих владениях, позволяя таким, как тот чёрный пёс, растаскивать лес на клочья и щепки. Лес – и с ним окрестные деревушки, которым ещё достучись до короля с прошением.
Ведьма учила её хорошо: Ильзе знала, какие травы гонят боль прочь, а какие – призывают её, какие камни подходят для гадания, а какие – для зачарования, она ведала знаки и Слова. Слова были разные, но всегда – на смерть и на жизнь, и их Ведьма запретила произносить от праздного интереса или мелкой потребности да бытовой нужды. Только когда совсем уж не будет выбора. У Ильзе между бровей залегла упрямая складочка, когда из тонких пальцев в кровавое озерцо раны посыпались золочёные цветы, заполоняя его от края до края. Отяжелевшие от крови лепестки лениво сходились друг с другом, так, что скоро уже и не найти было под ними рваной плоти; больше не золотые – словно весь цвет с них стряхнули, растворили в ядовитой влаге, – полупрозрачные, с тёмными жилками. Ильзе вздохнула и положила поверх обе ладони.
– Потерпи, пожалуйста, – попросила она и произнесла слово.
Слов на смерть – на болезнь, на хворь, на медленное издыхание и на быстрое выгорание, – всегда было больше, пусть даже самым страшным, неотвратимым, из них было всего одно. Слов на жизнь Ильзе знала меньше пяти – и одно из них теперь кривой иглой соскочило с её губ и нырнуло в змееву рану, сцепляя кровь, лепестки и девичьи руки. Вырастить ему новую чешую – такую же красивую и прочную, как старая, – Ильзе была не в силах. С этим едва ли и Ведьма справилась, а потому ей осталось самое простое – сделать так, чтобы рана его быстрее затянулась, не отнимая внимания карлезианского владыки от его лесных угодий. Руки её горели, словно всё своё тепло собрала она в них, и за ними горел и сам Змей. Ильзе надеялась лишь, что боль не заставит его вновь свернуть хвост и испортить всё, чем она ради него пожертвовала.
[nick]Ильзе[/nick][status]а вилами по морде?[/status][icon]https://i.gyazo.com/2b6eb5fb9fb9672e297c7e48aabfaa2e.jpg[/icon][sign]Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.[/sign][info]<b>ДОЧЬ РЫБАКА</b><br>  Спасительница королевства[/info]

Если б можно было разделить эту боль надвое – Ильзе забрала бы себе с половину, вынесла бы её на узких плечах, сдюжила бы как-нибудь. Не просто же так Ведьма из всех деревенских девчонок в ученицы выбрала именно её! Но девичьим тёплым рукам досталось лишь грубое движение острых змеевых чешуек, содравшее кожу на пальцах и перемешавшее бусины её крови с застывшей тёмной коростой сажей. Сотни мелких иголок теперь впились Ильзе в ладошки, и она собрала их в кулаки, прижала к груди поближе, из-под сбившихся на лицо светлых прядок глянула на Змея, перевела дыхание. Поблагодарит ли? Скажет хоть доброе слово? Посмотрит ли ласково? Где-то далеко не то затрещали ветви старого древа, не то запричитала птица, но Ильзе в том померещился каркающий смех Ведьмы, и она оглянулась даже, но на мёртвой полянке всё ещё были только они двое – дева да исцелённый ею Змей с бледной заплаткой на переливчатом хвосте.
Ильзе опустила правую руку и бессильно отёрла ту о плотную ткань юбки, позволяя воображаемым иголкам впиться глубже в кожу, до горячих слёз, до горькой обиды.
Попроси Змей остаться – здесь и с ним, в лесу, вдали от родительского дома да ведьминой избы, – осталась бы? Ильзе сильнее ухватилась за перепачканную ткань, словно даже шелест той мог её выдать, и подальше убрала обиду, высоко задирая подбородок и выразительно смотря на Линдворма. Ну и пусть не благодарит, не говорит ничего сверх того, не смотрит ласково, пусть сидит в своём лесу и берёт в жёны этих своих принцесс да графских дочек. Её не это должно заботить – хоть девиц тех и было жалко, – а ученичество, и деревня, и то, что скажет теперь Ведьма. Ильзе отпустила свою юбчонку и нашла взглядом сапоги; пусть руки её ещё горели, но остывшая земля холодом кусала за босые стопы, и он мурашками поднимался по ногам, схватывал спину и всё тело. Обувь, пусть и не до конца просохшая, всё же спасала.
– Я потеряла свой нож, – как могла ровно ответила Ильзе, одёргивая и расправляя юбку. Это не сделало её той, которой она была до – до Змея, до поляны с цветами, до прогулки в лес. Что-то теперь изменилось – то ли в ней самой, то ли в мире вокруг, – но Ильзе не понимала, что именно, и непривычность этого ей не нравилась. Можно было спросить Ведьму, но тихий внутренний голосок подсказывал, что прямого ответа можно не ждать, что снова она накрутит змеиных колец отговорок и уведёт её подальше от размышлений. Подхватив свою корзину, она пошла за Змеем, словно он был высеченным из камня указателем к бездне. Его недоброе строгое лицо обещало ей, что и сейчас он не спросит её остаться. Это было как гладить его против выставленной чешуи, и Ильзе перестала надеяться. – Но он мне не якорь и не держит здесь. Может, из него ещё вырастет деревце, которое украсит твой лес, – она по-лисьи на него взглянула, впервые признавая в нём не старого друга, но владыку этих земель. – Я устала. Я должна вернуться домой до рассвета, – ночь мазнула её по ресницам, и Ильзе впервые моргнула сонно и тяжело, осторожно зевнула, прикрываясь свободной ладошкой, вспомнила, что смотреть должна на Змея. Он не знал, верно, что далёкие россыпи звёзд мерещились ей сейчас короной над его тёмной макушкой.
[nick]Ильзе[/nick][status]а вилами по морде?[/status][icon]https://i.gyazo.com/2b6eb5fb9fb9672e297c7e48aabfaa2e.jpg[/icon][sign]Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.[/sign][info]<b>ДОЧЬ РЫБАКА</b><br>  Спасительница королевства[/info]