Шейма с самого появления в Доме не оставляли одного.
Он должен был проходить Инициацию дома. Прабабка с дедом и ма — все могли присмотреть, все знали, чего ждать. Даже спустили Шейму на тормозах порезанные руки — мол, глупый ребенок, не понимал, что происходит, привлекал так внимание.
Угу.
После попытки вырезать из спины едва начавшие показывать перышки крылья прабабка поставила его перед выбором: либо Дом, либо человеческая психушка. Отправили его, несмотря на твердое "человеческая психушка", все равно в Дом. Шейм собирал вещи, давясь слезами. Мало того, что он таки оказался ебучим фриком, так его теперь еще к этим фрикам запихивают!
— Шейми, ну потерпи немного. Все же скоро пройдет, — говорила ему ма.
"Шейми" не знал, как объяснить ей, что нихуя не пройдет.
Надо было руки резать внутри и вдоль.
Первый же день в Доме ознаменовался для него разговором с психиатром — теткой-Существом в отвратительно блескучих очках. Шейм не смотрел ей в глаза и не давал к себе притрагиваться, и на ее очередной провокационный вопрос ляпнул только, что лучше бы сдох, и после этого еще много всего, чего не стоило говорить, судя по тому, что было дальше. Она потом говорила с ма и прабабкой; он подслушивал под дверью, но без особого успеха — только что-то про антидепрессанты и выловил. Их ему прописали. А еще его, да, перестали оставлять одного. Ма так и вообще спала в его комнате.
Пока через пару дней ей не понадобилось уехать.
— Я люблю тебя, Шейми, — гладила его ма по волосам. — С тобой будет бабушка, хорошо?
Это был пиздец с ложкой меда в бочке дегтя: прабабка, в отличие от ма, спала так крепко, что ее б и начавшаяся Третья Мировая за окном не подняла бы. Шейм, когда она еще умывалась, влез под одеяло полностью одетый и притворялся спящим, пока она не начала храпеть.
Тогда он проверил, в кармане ли заранее выставленный на беззвучный режим телефон — хорошо, прабабка была слишком старомодна, чтобы отобрать, — и тихо свалил в коридор.
У Шейма не было ни идеи, ни плана. Были только сакральное знание, где в Доме на кухне ножи, вместе со жгущим изнутри желанием закончить начатое. Он везде был чужой. Ноющие лопатки не давали об этом забыть ни на секунду.
Он просто хотел сбежать.
Шейм зло стер с щеки слезу и попытался почесаться спиной об косяк первой подвернувшейся двери. Сбить зуд это не помогало, но, может, он хотя бы спину сильнее продерет. Шаги он услышал слишком поздно, чтобы успеть куда-то сныкаться. Хорошо, не успел пересраться, что прабабка или дед: их походку он узнавал моментально.
Он сглотнул и отступил от смутно знакомого мужика еще немного. Дальше от светильника. Ближе к темноте.
— Угу.
Прозвучало так дрожаще и тоненько, что Шейм сам себе не поверил.
— И п-пить хотел, — предпринял он еще одну попытку. Лучше не стало. Он шмыгнул носом, обхватывая себя руками, и пробормотал совсем тихо: — Не могу в комнате находиться уже.
Он сам не знал, зачем. Он-то хотел, чтобы его в покое оставили, но мужик  явно не оставит после таких заявлений. Шейм глянул на него исподлобья, прикидывая свои шансы на тупо сбежать. Дом он знал неплохо, а мужик…
Ну, а что мужик. Не за шкирятник же его будет хватать, в самом деле.
[icon]http://i.imgur.com/mmMLerP.gif[/icon][sign]Somebody get me out of here
I'm tearing at myself
Nobody gives a damn about me or anybody else[/sign][info]<b><a href="/viewtopic.php?id=271">ДЕМОН</a></b>, 15 лет <br>  Школьник[/info]